О странном путнике

Христос таится в язычестве, в христианстве открывается.
Христианство есть Откровение, Апокалипсис язычества.
Слепые солнца не видят, но теплоту его чувствуют.
       Христос язычников — солнце слепых.
(Дмитрий Мережковский – русский писатель, поэт и философ)



Напи́тан воздух терпкой примесью озона,
померкла, вспыхнув, безымянная звезда, –
вдоль по дороге в балахоне с капюшоном
шёл странный путник — сам не ведая куда.

Закатный купол вспышками был вспо́рот,
блистали молнии, пространство бороздя,
неясным контуром вдали виднелся город, –
он долго ждал животворящего дождя…

Обуреваем бездной дум медитативных,
шёл пилигрим по кладке пыльных улиц,
пересидеть он попросился близкий ливень,
узрев швейцара в элегантном вестибюле.

Но тот, впери́в в него подслеповатый глаз,
угрюмо дви́жимый кичливым манифестом,
витийствовать привыкший напоказ,
изрёк с отто́ченным величественным жестом:

«Не говори пустое — нет ни капли влаги!
Под маской прячешься, коварный асмоде́й?
Принять на веру эти россказни бродяги,
что, ухищряясь, просит крова у людей?!»

Захлопнув двери, враз расслабился охранник:
как хорошо, что с визитёром обошлось!
Взяв посох свой, ушёл печальный странник,
а вслед за ним — и долгожданный дождь…

С рассветом, под палящим знойным солнцем,
проснулся город в лапах спёртой духоты,
вбирая лёгкими радиационный стронций,
он страстно жаждал оживляющей воды…

Вот силлогизм на этот простенький рассказ:
во мгле не каждому дано увидеть свет, –
когда со временем не зрит ослепший глаз
беспочвен аргумент, что СВЕТА — нет.





В качестве иллюстрации к стихотворению использована репродукция картины
сербского художника-сюрреалиста Драгана Илича Ди Вого

* асмоде́й (собственно – Ашмедай, то есть искуситель) — злой демон, упоминаемый в позднейшей еврейской литературе;
в Талмуде он называется князем демонов, то есть сатаною, изгнавшим царя Соломона из его царства.

Post scriptum:
*  *  *
«Распни Его! Варавве дай свободу!» —
вопила яростно толпа, и ей в угоду

позорно пролита была святая кровь
Того, Кто возвестил прощенье и любовь.

С тех пор прошли века. Свершилось искупленье —
и озарило мир великое Ученье:

приявшему от нас и муки, и хулы
возносим мы теперь молитвы и хвалы.

Но втайне, внутренне, мы те же фарисеи!
Во мгле житейских дрязг заря живой идеи

порою чуть блеснёт — уж в трепетных сердцах
испытываем мы смятение и страх.

А если прозвучит нежданно и сурово
отважного ума бичующее слово —

о, в те мгновения, ретивы и дружны,
безумно-яростной враждой ослеплены, —

мы полчищу Варавв предать себя готовы,
чтоб наложить на мысль безмолвия оковы:

Вараввы нас тогда не устрашают – НЕТ,
мы перед ИСТИНОЙ дрожим: нам страшен Свет!
 
(Владимир Лихачёв)