***

Боюсь, что выдернешь руку, резко, и вместе с сердцем,
Ещё на цепях оно, а цепи, наверное, стоит расплавить,
Меня не любили просто, самой приходилось греться,
Костры во мне - прах, от пожаров, в которых память.
Меня не надо жалеть, эта жалость лишь щёки солит,
Меня не надо кормить, пища пресная, вся с упреками,
Тошнит от любви, как другие живут ею полные?
А цепи гремят во мне, чёрные, самые громкие.
Боюсь, что желание выдохнуть, на глубине оставит,
И прелести матрицы, этой иллюзии, не удержат,
Смейся, рвись, будь не сложная, будь простая,
Тишину нарушают лишь органы, под одеждой.
Боюсь, что вольюсь, случайно, в чужие сны,
Сломаю, пораню, не зная, как быть иначе,
Меня не любили. До двадцать восьмой весны.
И я уже, вряд ли сумею, хоть что-то значить.
Стою на коленях, с опущенной головой,
Простите меня, идеальные люди,
Мне очень хотелось остаться собой,
Любя тебя, засыпаю. Три страха - будят.