Жила была хула

Жила была хула* на белом свете,
Неплохо так жила, имела спрос.
Частенько обращались к ней соседи,
И за глаза друг друга в полный рост
Хулили, а на лавочке бабульки,
Так те всегда, как лучшие друзья,
Едва весной отплакали сосульки,
Они садятся и хулят, хулят.
И наша героиня, словно тесто,
Растёт и пухнет на людских страстях,
Её уже зовут и «до», и «вместо».
У телика, в метро, на площадях,
В машинах, банях, строгих кабинетах
Одну её выплёвывают рты.
На первых полосах она в газетах,
Вставляет тамада её в тостЫ,
А может тОсты, но не это важно,
Ей этот ор, как сахарная кость.
И всё бы хорошо, но вот однажды
Хуле, взгрустнув, заплакать довелось.
Услышала она как в исступлении
Хулу отцы бросают на детей –
Потерянным считая поколением,
Носителями пагубных идей.
Душили слёзы, распирала жалость,
Она впервые плакала навзрыд
И с каждым всхлипом память отзывалась
Нелепым наслоением орбит… 
Хулу пустили в ход перед расстрелом
Солдатика безусова, юнца,
А он, в лицо нацисту шепчет смело:
– За родину, за маму, за отца...


Хула — резкое осуждение, порочащие слова