Ken Hensley

«Urian Heep»

Я в музыку эту вливаюсь с потоком свободы.
Вкрапления клавишных звуков от симфониетт –
Сложны и манящи, как недостижимые коды,
Что скрыты в альбомах святых ренессансных сует.
В глубоких ударах по серым сырым барабанам
И в грустном напеве гитарных серебряных струн
Мои перепонки – как две эластичных мембраны,
Как две паутинки, дрожащие в такт на ветру.
И слово певца – недалёкое время бунтарства…
И вот он вокзал, опустевший холодный вокзал,
Где всё исчезает, становится блеклым, напрасным…
…и тонут мечты, будто сбитые с мачт паруса.
Пытаюсь понять алгоритм сокровенного чувства,
В лохмотья одежд блиллиантовый перстень вложив…
Запомнить пытаюсь трёхмерную пластику устриц
И нежную колкость, чем знатны морские ежи.
Сквозь перья туманов, сквозь весь этот горький цикорий,
С презреньем в глазах к рафинаду зажравшихся звёзд,
Всё глубже и крепче мои рок-н-рольные корни,
Сосущие к жизни питательной правды навоз.
О, дети цветов, лейте лирику нового взрыва,
В открытых пространствах с торнадо танцуя медляк!..
И здравствуй, Любовь! Мы не можем  никак без надрыва,
Как пьяный тапёр, что спешит в эмигрантский кабак.
Осенняя Темза опять пожелтела от грязи.
Изрезанный постер. Фонтаном – газетная чушь…
Куда им до Неба под маскою однообразья!..
А я вот, признаться, от музыки этой – торчу.
Не устаревая, живая, что свежая рана,
Которая – совесть, а может быть – память, она
Спасает меня от зловонных зубастых пираний,
Что в мутной воде наблюдают за мною со дна.
Спасибо тебе, волосатый английский мечтатель,
За радугу снов, за открытые двери темниц
И громкий призыв, расколовший людей в результате
На вдумчивых хиппи и травокурящих  убийц.
Хлопки – ни к чему… Я гитару беру не за этим…
Фанатиков – тьма, бесконечен их список. Но ты… –
Всего лишь поэт, музыкант  фантазийной планеты,
Где через войну иногда прорастают цветы.