Весь мир разрушен

                ВЕСЬ МИР РАЗРУШЕН

Не отдавайте Европейскую равнину никому. Она наша Русская!
Пусть Европа разевающая рот на нашу землю катит в Сибирь,
Но не навсегда, а по договору. Там более трех-пяти лет не прожить.
Не каждому по здоровью. А мы? А нас что же дальше в тундру, тайгу,
Во льды и холода? Там наши исследователи жили вахтенным образом.
Всегда на Большой земле кто-то оставался и ждал их возвращения.
       Сколько можно Русскому жить в неудобьях?

Не раздражайте мужиков до топоров.
Не допускайте женщин до абортов!
Нам это горе от невыбираемых нами «слуг» народа,
И потерявших бдительность воров!
     Пускай в предателях живуча Украина.
     А нам зачем чужие земли и Азов?
     И за Уралом нам зачем Сибирская равнина
     Без баб, без мужиков, без дочек и сынов?
У нас так много размноженных
И расплодившихся от Пискаревки:
Кладбищ, мемориал-холмов, разрушенных,
Полуразрушенных надгробий.
     Зачем нам эта не земля Российская,
     А погребальная пустыня?
     Куда идем? И сколько можно драться?
     Когда ж орало в руки мы возьмем?
Пахать и сеять будем мы когда?
Аграрною всегда была Россия.
Зерно у нас
Скупала заграница.
     Но, Боже сохрани, не на корню.
     Хозяйствовать умели наши деды:
     И сыты были, и обуты, и одеты.
     Излишки посылали ко двору.
Теперь же что?
Где лен, как море колыхался,
Бурьян и кочки,
Да борщевик заокеанский.
     На 300 километров от Ленинграда
     Леса стеной стояли:
     На север, юг,
     На юго-запад, на восток.
На откуп белорусам и хохлам. Им-то что?
Повырубали наш лес Российский
Повырубали так,
Что за версту не подойдешь.
     Я с рюкзаком в шести-восьмидесятые
     Всю область прошагала.
     Стеной стоял могучий лес,
     И рощи, и боры!
Теперь на электричке по Октябрьской дороге
Плешины всюду, а не лес.
Просветов больше, тени нет.
Лишь кое-где, как в океане островки,
     Болота ржавые,
     Да кривоватый тощенький подлесок.
     Нет слов. Лишь только в сердце:
     Боль и Грусть…

Я свой любимый город бросила,
Ища свободу, свежий воздух.
Мне стало тесно в Ленинграде,
Тяжело дышать.
 


     За семь верст в пригород
     Сбежала доживать.
     Ходила поначалу в лес,
     За полчаса от дома.
Не алкала я ягод и грибов.
Всего – немного, по чуть-чуть.
И мне хватало.
Я путешествовать в лесу любила.
     Мои глаза и голова мне были
     Вместо фотоаппарата.
     Не по карману мне
     И кинокамера была.
Все это – пустяки.
Мне лес – был дом родной!
Его я понимала,
И он – меня!
     Людей, нет – нелюдей
     Я перестала понимать.
     Все хапают хапают
     И разрушают.
И ни за что разрушенное
Не желают отвечать.
Эй, разрушители, зловреды
Вы не боитесь Страшного Суда?

                7 Февраля 2016 года.