323

Перестал я дышать, к сожалению, давно.
Как я живу спросите вы?
Вы не спросите, вам вс; равно -
Как живет тот, кто под вами?
Тот кто всю жизнь перед вами?
Их вид мелькает, но сквозь вы
Устремляете взгляд свой холодный,
Точно железо, коим живу я,
Кое лью в свою чашку
Монеткой к монетке,
Рубль к копейке.
В коем купаюсь словно в реке,
Что глубоко засело мне в душу.
Выдыхаю я рыжий букет ржавчины,
Что оседает не сразу,
Он вертится по улицам,
Наполняя города,
Дышит им вместе с бутаном,
Изотопным пропаном,
Щепоткой амина и прочим.
Садится милыми рыжиками
На машины, что создатель их не пророчил.
И сгрызает их иногда целиком,
Большинство же кусками.
Я собой оседаю в смоге,
Коим дышат обитатели джунглей
Каменных, древесные вырубили,
Чтобы мы проще жили,
Нам же мест не хватает?!
При том, что население мельчает.
Я разъедаю вас быстрей.
Я считаю вас в разы вкусней.
Ткани мягче, легче,
Чем же сам...
На металле ржавчина может быть десятками лет.
Добавьте в этот мира омлет
Свои же мысли,
Своих указаний брызги.
Мы вышли из того давнего сумрака,
Год давно минул,
Суть останется.
Лишь облик,
Хоть и тот отчего-то
Стесняется.
Да в порицанье все просто -
Возьми да создай!
Возьми да придумай!
Вам и бог то не нужен,
Тем деньги стали давно!
На них молятся,
На них и надеятся.
В каждой стране они свои,
Где-то общий,
Но тут атеист - это нищий.
А самый богатый?
Неужели же он?
Пусть.
Но как и бог всем не правит,
Так и деньги лишь следствие.
Всем вожжи правит информация.
За неё гибнут и поколения,
И страны в мессиве, вариве
Безумия идей пришедших,
В чьи-то великие рассудки.
Тех кому не жалко жизни,
Сыплящиеся как песок между пальцев.
Но все начинается с тебя,
С меня.
И где мы?
И кто мы?
Все верно.