Летний привет

     Берёза

Размахом свет заворожа,
стоит, одна – и бор, и чаща, –
совсем особенно стоящая,
но к лесу всё ж принадлежа.

В ней всё – родное, все – своё:
июньский вечер, ночи розовые…

И все мы – только подберёзовики
у корня мощного её.
 

***
Сквозь туманы янтарные – солнце медового цвета
Пригревает с утра возрастающим чистым теплом.
Прибавляется день, и в душе укрепляется вера
В очень долгую жизнь, и в счастливый билет, и в диплом
На удачу.
       Да будет
                разгул бесшабашного клёва,
Обсыпной земляники и спорых ядрёных грибов,
И везучее лето, когда неожиданно ново
Омывает лицо налетевшего ветра прибой!
Из тумана восходит чета золотых лебедей,
И высоких полётов желают им щедрые губы…
Быть!
Конечно же, быть!
                Прибывает пока ещё день,
Но печалуюсь я, что в июне пойдёт он на убыль.

***
Сумерки, светлые сумерки…
Горница, чистая горница…
Липы цветущими струями
Лета дыхание полнится.

Сумерки, ясные сумерки –
Пруд, замирающий в трепете…
Плавают в медленной суводи
Плеч твоих сонные лебеди.

Пальцами, тихими струнами,
Музыку прикосновения
Я приношу тебе в сумерки,
Слышу волос твоих пение.

Губ твоих нежные шёпоты,
Глаз притяженье озёрное.
Сумерки, серые пропасти…
Липы, проросшие в горницу…

***
Белый мох и желтый мох,
красный и зеленый;
там черничное письмо
и грибов поклоны.

Там сосновый мудрый шум
в синем-синем ветре...
Я ветвям рукой машу:
Как живете, ветви?

Ветви в тысячу ладош
солнцу рукоплещут.
Бор гудит на семь ладов,
расправляя плечи.

Лесу я письмо пишу
россыпью чернильной.
Я свои грибы ращу –
пусть не так обильно.

Не зароюсь в мох страстей
гномиком-повесой.
Очень хочется расти,
вырасти до леса.

***
Сосновый стройный бал.
Из всех стволов – салют!
Шагаю по грибам,
и ягоды давлю,
и слышу лёгкий вздох,
в котором нет тоски…
Седой дремучий мох,
и тёплые пески,
и рыжий хвойный пласт –
всё дышит вслед шагам,
и светом нежных ласк
наполнен ёмкий храм,
где каждому приют
и каждому – привет…

А я грибы давлю,
которым счёта нет…

***

Мы жили там, где было много неба,
сосновый бор, три медленных реки,
где заводи кувшинковая нега
жила себе, прогрессам вопреки.

Тогда мы стали замечать событья:
с большой сосны свалился лишний сук;
погнался ястреб за пугливой выпью;
полночный ёж прошебуршал в лесу.

Мы сделались внимательны к погоде,
и позволяли ягоде дозреть,
и выходили в тихие походы –
не за добычей, просто – посмотреть.

И с небом, как со знающим соседом,
в закатный час прохладной полутьмы,
ведя неторопливую беседу,
всегда к согласью приходили мы, –

что солнце, срезанное краем тучи,
и удалой гигантоман-ревень,
и давешний ночной молчун-попутчик,
и жаба пучеглазая в траве –
все в сочетаньи, и ничто не вредно,
и как же может в мире горе быть?!

... Текло такое медленное время,
что было видно, как растут грибы...

***
Солнце медным шлемом Дон Кихота
Уплыло за дальние дымы.
Летняя бессонница охоты
Весело приходит за людьми.

Мир глядит причудливей и шире,
С озорной усмешкою в усах.
Разные, здоровые, большие
Движутся шаги и голоса.

Пахнет рожь грядущею буханкой,
И, надежд высоких не тая,
Ржут в ночном шальные россинанты
На луну – на тазик для бритья.

Сильные костры справляют праздник…
Ну, а в дебрях, лешим припасён,
Маленький, больной, однообразный,
Дремлет до осенних сроков сон.

Загорелый смех мужского лета
Затихает. Зорька. Чайки плач…
Погости ещё – хоть до рассвета –
Летняя бессонница удач!