Оп 2-259

Одноглазый собрался и пошел поступать в пираты, а т.к. они с братом дружны, то тот тоже пошел. Но одноглазый все идет и идет, плывёт и  плывет, и зашел-заплыл в места, где не видно родного дома - никогда так далеко за один раз не заходил - и брат стал пугаться и уставать, отставать и канючить: «может, вернемся, а? где мы обедать будем? дома телевизор без присмотра сломается, он ненадежный...» - «О чем ты думаешь? Догоняй, пока не поздно - я тебя уже едва слышу! Я слишком устаю от таких разговоров, мне придется тебя бросить, а в одиночку я тоже погибну! Я пошел так далеко, на тебя рассчитывая; верь, я не рассчитывал бросить тебя по дороге, как ракета, что отстреливает свои отработанные части».  (Одноглазый плохо всё рассчитал или брат его всё же предал? Но пока одноглазый ещё не погиб - видимо, тоже лишку испугался...)

Другой вариант:
Все никак не мог одноглазый поднять с кровати своего расслабленного брата, с которым они очень дружны. Прикрепил к нему судьбой посланный трос пиратства и тянет, но или трос  слишком длинный или одноглазый еще совсем недалеко ушел,  игрушечный пират на бумажном корабле, пират-молокосос... Вот и идёт, и теперь едва видит брата с кроватью и весь дом родной - так что и не поймет, может, уже натянулся трос и он там шевелится и даже привстал? Впрочем, самое большее: сел, ноги с кровати спустил - поэтому надо дальше идти… Уйти так уйти…