У Аделины Ташейт. Лахта

                В поселке Ольгино на Лахтинском проспекте, 115 стоит полуразрушенная деревянная дача. Несмотря на то, что она является памятником регионального значения, дача доживает последние дни. Даже в таком виде она остается красивой. Башенка делает ее похожей на рыцарский замок. Сколько прежде ездил мимо, никогда не замечал. С дороги она плотно закрыта зеленью деревьев.
                Деревянную дачу в стиле модерн возвели в 1914 году по проекту архитектора Сергея Осиповича Овсянникова для вдовы потомственного почетного гражданина, таможенного экспедитора Карла-Фридриха-Лоренца Ташейта. Первую хозяйку этого дома звали Аделина-Шарлотта-Доротея, или просто Адель Федоровна. Ее старшая дочь Евгения-Мария-Валеска была замужем за поверенным в делах Русско-Азиатского банка Вольдемаром Шаубом. Можно встретить сведения, что этот дом по Лахтинскому проспекту - бывшее здание Лахтинского «Лаун-теннис» клуба, дача основателя и председателя клуба Владимира Васильевича Шауба, а ее архитектор Василий Васильевич Шауб.
                До войны дачей владели потомки этой семьи, а потом здание перешло в распоряжении лахтинского совхоза «Оборона» и было заселено рабочими. К концу XX века старинная дача обветшала настолько, что ее включили в перечень домов, подлежащих расселению из-за угрозы обрушения. После отъезда последних жильцов, дом пустовал. Пять лет назад рухнул северный фасад здания. Сложился, как карточный домик. В общем, памятник архитектуры Российской империи оказался никому не нужен. У дома появился хозяин - частное лицо, который не мог или не хотел ею заниматься. Дачи здесь стоят недалеко от Финского залива, можно пешком прогуляться к берегу. Тут почти не осталось старых дач, прибрежная территория сплошь занята современными постройками с глухими железными заборами. Исключение, пожалуй, составляет только соседняя историческая двухэтажная деревянная дача В. В. Шауба. Это круглогодично обитаемый жилой дом. Внутри его видна жизнь…
                Трава вокруг старой дачи почти по пояс. Первое, на что обращаешь внимание, это развешанные в нескольких местах кумачовые плакаты с объявлением о продаже участка. Разрушенная дача там не упоминается. На участке вырублены деревья за исключением двух вековых дубовых деревьев у самой дороги. Все подготовлено для будущей продажи. Старая дача скоро упадет сама, и на этом месте появится очередной «новодел». Ее адрес люди быстро забудут. Пока ситуация застыла на паузе…
                Перешагивая через строительные обломки, иду вокруг дачи. Сохранившиеся деревянные стены отделаны «под камень» - на дранку поверх обшивки положена штукатурка. Поскольку все это обвалилось во многих местах, можно увидеть строительный процесс с самого начала. Фасады дачи украшены резными декоративными элементами. Замечаю две длинные ржавые трубы-подпорки. На фоне обветшалого фасада они похожи на костыли инвалида. Шестигранный шатер башенки покрыт металлической черепицей, и в прежние времена был украшен флюгером. Лет десять назад он завалился набок, потом его украли. Кованый флюгер был стилизован петербургскими умельцами под декор немецкого народного зодчества.
                Войти в дом можно с любой стороны. Наверное, делать этого не следовало: полы прогнили и местами провалились. Любопытство берет верх над голосом благоразумия, и с опаской вхожу в дверь. Следы коммунального быта начинают читаться с порога. От первых хозяев осталась только лепнина на потолке. Там когда-то висела люстра.
                В нескольких местах на стенах сохранилась плитка, но она, скорее всего, уже современная. В доме много печек. Надписи на стенах рассказывают о каких-то событиях, живших здесь людей. Теперь они иногда дополнятся записями случайных посетителей мертвого дома. Рассматриваешь их и становишься участником другой, незнакомой тебе жизни. В лабиринтах комнат свален бытовой и строительный мусор. Последними здесь жили бездомные бродяги. Возле оборудованной кем-то лежанки собрана целая библиотека. Под ногами оказываются грязные листы какой-то книги. Читаю один из них. Это Сергей Есенин:

                До свиданья, друг мой, до свиданья.
                Милый мой, ты у меня в груди.
                Предназначенное расставанье
                Обещает встречу впереди.

                До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
                Не грусти и не печаль бровей, -
                В этой жизни умирать не ново,
                Но и жить, конечно, не новей.

                Грустно. Присел в тени последних дубов и принялся рисовать старинную дачу. Ехал сюда потому, что недавно прочитал о ее печальном состоянии. Получается, успел увидеть и поговорить с ней мысленно. Всего полчаса пешком от сверкающего Лахта-центра, который не захочешь, да увидишь. А здесь дача, построенная накануне Первой мировой войны известным русским архитектором, одна из самых красивых в Ольгино. Она совсем рядом, но уже потеряна для нас. Дальше начинается зона забвения…


Авторская акварель