Там где стонет журавль у дороги...

Ты послушай, мой друг, эту песню.
Может, что-то знакомо тебе.
Расскажу я о времени прежнем.
И о чьей-то погибшей судьбе.

Это было давно, лет пятнадцать,
Улетело уже в никуда.
Там, где стонет журавль у дороги,
Наклоняясь к колодцу до дна.

Там стоял двор гостиный и часто
Оставались там ночку прожить.
Статный воин, купец и бродяга
У которого есть чем платить.

Там хозяин был, старый сквалыга,
Говорили, что бывший он тать.
Много душ погубил за копейку,
Но его не сумели поймать.

А хозяйка, жена молодая,
И не первый он муж у нее.
И хитра, и злобна, и красива.
Знала, как получить не свое.

Как-то раз ко двору подкатила
Дорогая карета под ночь.
В ней на свадьбу вез старый полковник,
Свою юную милую дочь.

За улана, за бравого дочку,
Выдавал ее старый герой.
"Ах, какая любовь между ними"!
Говорили в губернии той.

Их хозяин приветливо встретил.
И все кланяясь, в дом их провел.
Там хозяйка уже накрывала
Для гостей сервированный стол.

Гости сели откушать с дороги.
Разговор завели, не таясь.
А хозяйка, глядя на невесту,
Вся от жадности в миг напряглась.

Ах, богато невеста одета.
Жемчугов и каменьев не счесть.
Ничего для единственной дочки,
Не жалел ее старый отец.

И откушав отправились гости
Ночевать перед дальним путем.
А хозяйка ничуть не тревожась,
Завела разговор с муженьком.

"Ты видал, сколько разных каменьев,
На девице висит просто так.
Да и видно в карете с поклажей
Сундуки не пустые стоят.

Я вознице стаканчик граненный,
С зельем сонным, шутя поднесу.
Ты ж топор наточи поострее,
И туши на воротах свечу".

Дальше только удары и крики,
Но не долго их слышала ночь.
И в колодец упали возница
И полковник, и юная дочь.

Дней прошло может пять или больше.
Ко двору вдруг подъехал улан.
Он невесту свою молодую
Все по белому свету искал.

И увидев незванного гостя,
Стал хозяин услужливо льстить.
Все старался, скрывая ухмылку,
Офицеру во всем угодить.

Но улан лишь спросил про дорогу,
И про тех, кто к нему заезжал.
"Не бывал ли здесь старый полковник?
Может, с дочкой он здесь ночевал"?

А хозяин ответил, скрывая
Дрожь своих вдруг ослабших колен.
Что не видел таких и не знает,
И не может помочь он ни чем.

Проводив ко столу и хозяйке
Громким криком велел накрывать.
Гость с дороги, наверно, уставший.
Надо гостя скорей угощать.

Но улан не притронулся к пище,
Только трубку свою закурил.
Вдруг увидел, как пламенем дышит,
Ожерелье что он подарил.

На груди у хозяйки лежало
Ожерелье любимой его.
И казалось, что кровью сияло,
И огнем его душу прожгло.

И не помнив себя он из ножен
Свой клинок, знак возмездья, достал.
Только охнуть они и успели.
И конец их навеки настал.

После свечи на пол взмахом сбросив.
На двор выбежав, он зарыдал.
И за шею коня обнимая,
По дороге он вдаль ускакал.

Что с ним стало, увы, я не знаю.
Может где-то скитается он.
От двора лишь остался колодец
Со стонущим тоской журавлем.