АЕП обзор Татьяны Комиссаровой

Всем привет! Начну без предисловий.

01. Убежало времечко

А в детстве было все на раз-два-три,
А, если что, всегда мамуля рядом.
Не надо было плакать до зари
И первых поцелуев ждать не надо.

Прощать, прощаться, смело уходить -
Ведь в детстве ссоры тоже понарошку.
Всё в детстве было просто впереди,
Не путь тогда, а тропочка, дорожка.

На раз-два-три... Осталось только три...
Сил прибавляют внучкины ладошки.
И помню я, как мама говорит:
"Да не спеши, побудь еще немножко

Ребенком и побегай босиком,
Поспи подольше, заплети косички..."
Ан нет, хотелось видеть, что потом?..
Да убежало времечко лисичкой.

Всем приятно вспомнить детство, но почему-то в большинстве стихов детство у всех какое-то одинаковое. Тропочка, дорожка, ладошки, косички-лисички... А хочется незатертого содержания, ярких образов.

02. Семнадцать мгновений, четыре туза

Семнадцать мгновений, четыре туза.
Я жду под часами условленной встречи.
Я знаю, что время не хочет назад,
Я знаю, время калечит, не лечит.

Промчались они, наши годы бегом,
Ты с кем-то играла в прекрасную даму...
А я тебе, милая, выстроил дом,
Я вырастил сад, игнорируя драму.

Я вырастил сына, и дочь воспитал,
И трепетно ждал, что приедешь к обеду,
Я днём наблюдал сквозь прозрачный кристалл,
И ночью тихонечко грыз Кастанеду.

И после войны, ровно в пять, у часов
Пришла ты и вновь продолжается сказка
Всё также прекрасна, как фея из снов?
Я нежно и трепетно снял с тебя маску…
Я тоже знаю, что «время не хочет назад». В четвертой строчке пропущено «что». «Промчались они, наши годы бегом» - очень неловко. «Я днём наблюдал сквозь прозрачный кристалл, и ночью тихонечко грыз Кастанеду» - в первой части не хватает прямого дополнения – наблюдал что? – вторая больше бы пристала мыши. Тихонечко грыз - чтобы не услышал никто, что ли? Война явилась столь же внезапно, как и Кастанеда.  «У часов пришла ты»? Финал убил.


03. Щенок

Пять утра. В округе дачной
нет ни ветра, ни "гу-гу".
Я щенку кидаю мячик
Он бежит, и я бегу.

Мне макушку солнце греет:
нашу кисточку, мол, вам.
Стрекоза, крутя пропеллер,
пролетает по делам.

По лужайке, по соседству.
Пылью, семенем, на свет,
где алеет парус детства
мной оставленный в траве.

Как чудесно зарываться
в лета жаркие бока.
Будто мне всегда двенадцать
а щенку лишь год пока...

Понравилась интонация. Наконец  что-то живое. Мне странновата конструкция «ни ветра, ни «гу-гу», но не буду придираться. Я знаю выражение «наше вам с кисточкой», а «нашу кисточку вам» не знаю. Третье четверостишие не смогла привязать ни к предыдущему, ни к следующему. Загадка. Финал хорош. Я бы еще поработала над текстом.


04. Замки из песка

Опять пытаюсь что-то написать,
рукой затёкшей подпирая щёку.
Но правда рушит замки из песка,
и за мечты пора платить по счёту.
Как странно доверять слова письму,
когда самой себе уже не веришь.
Бросаться в омут слухов, сплетен тьму…

А ты – упрямый мальчик.

Ты умеешь
выигрывать жестокие пари,
страницы дней стихами прошивая.

Не слышать плач и глупости мои.
И не любить меня,
пока жива я.
Очень надрывно и очень безлико. Общие слова, не вызывающие сочувствия.  Загадочная правда, рушащая замки из песка, за мечты пора платить по счёту, омут слухов, тьма сплетен, какие-то жестокие пари... Неужели это о живом человеке и его страданиях?


05. Белое

А если жизнь - такая форма пьянки?
Такой концерт для разума с оркестром.
С рождения глотаешь влажный воздух,
пропитанный экстрактами иллюзий.

Напьёшься, нахлебаешься до края
и засыпаешь здесь глубокой смертью,
а где-то в перпендикулярном мире
очнёшься, но про жизнь уже не помнишь.

Белый стих дает автору необыкновенную свободу в выборе наиболее подходящих слов. Мне кажется, автор этой свободой не смог распорядиться. С большой претензией написано.


06. Цуру

Как кит в глубины, солнце скрылось в облака.
Вечерний воздух тёплый, пряный, вязкий.
А тихий звон от комариной пляски
Вплетает ноты в стрекотание сверчка.

Перебираю стопки мыслей в голове,
Сложить бы их в журавликов бумажных
И отпустить всех в небо, чтоб однажды
Один вернулся и принёс мне твой ответ.

Вот не буду придираться, потому что есть в этом коротком стихе и картинка, и искренность, и чувство, и даже изысканность.


07. Потому что нежно

...потому что люблю тебя нежно и вероломно,
забывая как звать наутро, себе не веря.
Так, наверное, входит в свой дом паломник:
ищет икону, а везде только двери, двери...

Это странно, и это больнее, чем ранить пальчик,
и сухим языком пунцовую каплю слизывать.
Дожидаться ночи, где свечи от счастья плачут.
Ощущать, как тепло поднимается к сердцу снизу.

Мона Лиза смотрит, и взгляд её так спокоен,
словно всё, что было и будет, – навеки с нами.
Ночь, стихают трамваи, мелодии, ветры, войны.
Остаёмся лишь мы – со стихами, свечами, снами.

Ночь в музее? Простите за шутку, но не поняла, к чему тут Мона Лиза. Ранить... пальчик? К чему это жеманство? А слизывать пунцовую каплю сухим языком – это больно? Не пробовала. Если тепло поднимается, то ясно, что снизу. Ну, а опускается очевидно сверху). 


08. Шестнадцатая строка

поезд Swift москва остался в бресте,
но без машиниста, без колёс,
поезд шёл на запад с нами вместе,
выйти никому не удалось.

не проси прощенья, не надейся,
позже все заплатят по счетам,
что такое гений и злодейство,
не ответишь, воз поныне там.

расскажи о ветреной свободе,
кто мечтать об этом запретит,
здесь чужие поезда не ходят,
за окошком тот же скучный вид.

ночь за ночью снится атлантида,
остров, закольцованный водой,
что не помню, к берегу прибито,
как финал шестнадцатой строкой.

Второй раз в лонге про счета, по которым непременно придется заплатить. А свои-то слова где? Каждое четверостишие как бы само по себе, и каждое могло бы быть финалом. Но автор продолжает рассказ... А «воз поныне там». Не понравилось, потому что с претензией, но по сути ни о чем.

09. Часто-часто, чисто-чисто

Часто-часто, чисто-чисто
Дождь стрекочет за окном –
Гром ответил голосисто,
Баба стукнула ведром.

Гром все ближе-ближе-ближе,
Всё чернее облака –
Черепахи небо лижут,
И стригут ему бока…

Слева молнии и справа
Частоколом близ домов…
Баба натянула справу*
И айда доить коров!

*справа – одежда ( деревенское, устаревшее или диалектное от глагола «справить»)

Хм. А баба голая была, что ли? Вот опять – бодрое стихо, хорошая интонация, но никак не могу представить черепах, лижущих небо и стригущих ему бока. 

10. Вечером

Смотрю в окошко - широкой лентой -
Дорога светится в темноте.
На кухне дочка. Чихает блендер.
Скажи, как жили мы без затей
И всех - какое названье! - гаджет,
По словарям надоест искать…

Как наш могучий язык загажен
Словами чуждого языка!

Действительно загажен. Без гаджет?

11. Изъян

Я сверканием разбужен:
от восхода, от реки,
тени мечутся по лужам
с солнцем наперегонки.

Завораживает радость
и мою больную тень:
ей бы вдаль, над холм из радуг
оттолкнуться и лететь.

Облака вскипают пеной,
я держусь за клочья сна,
тень, ломаясь по ступеням,
тянется уйти одна.

Чтобы в облачных полянах,
форму новую приняв,
жить счастливо без изъяна,
без нагрузки - без меня.

Ага, опять гроза. Моя больная тень – что-то из эпохи романтизма. Тема и пафос стиха прошли мимо меня.


12. Касаюсь лапами

Касаюсь лапами слов.
Я всё безумное съела.
Мой мир к войне не готов.
Рисует сложности белым.

А всё простое простить
В анналах выпало сольно.
Болит, и не говорить
О том, что искренне больно.

А дальше шах или мат,
А может шах отказался
Идти вперёд иль назад,
Иль плыть под собственным галсом.

Я безумное стараюсь не есть. Простите, дорогой автор, вы перемудрили. «А всё простое простить в анналах выпало сольно...» Да уж.

13. С миру по нитке

Этаж, эстафета - вперед к этажерке.
Кто первый подскочит: Элен? Элиот?..
Глядят на экран Эвридика-манерка,
Эстамп - экзотичный общительный кот!

Эклер компенсирует лучшие годы.
Этика учит, как есть бутерброды.
Эхо забилось в сетях эвкалипта.
Новая эра на Веге возникла.

Там же эвенк укрощает экватор
Электробритвой и сладкою ватой.
А экипаж внеземной эскадрильи
В Новом Эдеме опробует крылья.

Где эрудит с эскимоской в мехах
В малом обмане не видят греха,
Вечно цветут среди слов эдельвейсы -
И хороши, и доступны донельзя.
Как когда-то писали на Балтии, это не входит в сферу моих интересов. 


14. Её смех

Её смех - пощёчинки,
дразнилки,
бьют точечно
напропалую...
Ему так хочется
сдувать с неё пылинки,
закрывать ото всех мужчин поцелуем,
биться насмерть -
от ревности сам не свой -
за неё
хоть на эшафот...
Она хохочет -
зайка рыбка голубка -
солнечные глаза,
малиновый рот,
в коротенькой юбке
идёт по парапету -
Эхо
Ветер
Юность - раз и нету.

Ну да, ну да, юность проходит. Что характерно, и жизнь тоже. Что прибавил автор к этому трюизму? Пощёчинки. Хочется...  биться насмерть - от ревности сам не свой – не лучшая конструкция. В безличном предложении «сам не свой» смотрится плохо.


15. Напутствие

Рисовать-рифмовать - амюзанты для дураков,
наплодили сюжетов, блаженные, лет на триста.
Шалопут-литератор бесплоден и бестолков.
Миром правили, правят (и будут всегда) юристы.

Век домов перелётных, надутых мечтами сфер
ничего не изменит.
И вот что тебе скажу я:
ты прославишь Прованс!..
проповедовал старый Верн,
провожая в Париж непутёвого сына Жюля.

Текст хорош и мыслью, и оригинальной подачей, вырывающими его из ряда безличных и бестолковых поделок. Ну и за краткость отдельный поклон автору.


16. Казачья юдоль в ковылях да сугробах

Казачья юдоль в ковылях да сугробах,
От края до края поди обскачи!
Служивый станичник на шляхах и тропах -
От первых погон до последней свечи.

Степная равнина горбатится к Дону,
На плавнях пора напоить лошадей.
Ну знать, по-над плёсом быть ночью кордону,
Пусть в сотне поменее стало людей.

Не зря нынче войско на татей ходило
Очистить границу от вражьих охот.
Казачий священник походным кадилом
Чадит фимиам на кордонный приход.

Неснятые шашки прижались к лампасам,
Не спит караул у священной воды...
Хорунжему снится черешник за базом,
На страже которого дремлют деды.

Скажите, дорогой автор, какую «добавленную стоимость» приобрел текст, если сравнить его с тем же самым, записанным прозой? На мой взгляд, никакой. А она, эта дополнительная ценность, должна быть.


17. Моя малая Родина

Как будто Бог благословил простор,
На коем возрастает город Ливны.
Течет река, мосты - скрепленье гор,
Точнее горок, милых и наивных.

Платки полей, как будто оберег,
Мой город , охраняя, окружают.
Зимой лежит такой хрустальный снег,
А летом зелень, начиная с мая!

Чуть дальше за... тебя встречает лес
И пеньем птиц прийти с ночевкой манит.
Голубизна пролески и небес,
Фиалковая россыпь на поляне...

Река Сосна - изгибы, скорость вод
И отраженье золота заката...
С рожденья здесь живу который год
И лишь на краткий срок, от них, куда-то.

Плешковская игрушечка у нас!
Свистулек трель - что в пляс пустились ножки!
И город мой, его и день, и час
Дано прославить Ливенской гармошке!

Мило. Узнала слово «пролеска». «Свистулек трель - что в пляс пустились ножки!» - не поняла этого «что». И ножки... Рифма рифмой, но от диминутивов лучше отказаться.



18. Царица

Так всё и было –
таблетки, врачи, больница,
на экранах приборов мерцало «конец игры».
Вроде легчало, но к ночи опять накрыло,
снилась царица-щука с зубастым рылом:
«если опять на речку пойдёшь топиться,
не пугай моих рыб».

Не испугаю.
Хотя я ещё тоскую
по тому, кто согрел меня,
но остыл и насмерть замёрз,
буду, царица, теперь объезжать Тверскую
область твою за много окольных вёрст.

Больше не плачу.
Никаких теперь белых платьев,
никаких купаний в полнолуние на реке.
Приплывают рыбки,
плавники подставляют: гладь их.

Строка обрывается,
не прочитанная никем.

История осталась мной непонятой. Не то чтоб я уж очень хотела конкретики. Но всё же «Хoтелoсь бы, так сказать, в oбщих чертах пoнять...». Я люблю абстрактные стихи, где понимание происходит не через нарратив, а на другом труднодостижимом уровне. Здесь мне не хватило чуть-чуть первого и немного второго.

19. Анонс

Смотреть в окно неначатого лета
сквозь рваный сон зелёной занавески
и необыкновенно заблуждаться
в озёрах лебединого балета,
где три сосны врастают не по-детски
в скупой рельеф бесшумных декораций.

И юнь и юль отбеливают ночи,
разлившись небом в северных широтах.
В конце стола, нечаянно просрочен,
густеет август в банке от компота.

Ну вот, казалось бы, хорошее – бери в шорт, чего еще надо? Но почему у зеленой занавески рваный сон? Или занавеска рваная? Заблуждаться – в смысле заблудиться? И почему, если лето не начато, август уже просрочен? Впрочем, это, конечно, придирки. Очень хороши рифмы, да и замеченное при повторном прочтении уже кажется почти естественным.

20. Накануне

Ещё стоят без листьев яблони,
один лишь майский ветер дразнится.
– Что прочитать сейчас, друзья мои?»
– Читай что хошь, какая разница...

За всё хорошее и доброе
опять поэта бьют прохожие.
А тётки в окна смотрят кобрами,
ворчат «По шее, да по роже бы!»

Из носа кровь, в глазах кромешится.
Стихов наслушались, и явно им
так нравится, что руки чешутся
вломить за все хореи с ямбами.

Поэту не дожить до пенсии,
ему бы праздности и вымысла.
Да коньяка ещё – напейся, и
гляди, что там из сора выросло.

В моменты нравственного выбора,
нельзя юлить и малодушничать:
«Эй, мужики, мне на дуэль пора.
Меня и так убьют, как Пушкина!»

Меня всегда покоряет живая разговорная интонация, легкое дыхание, неходульные выражения. Кое-что не понравилось – как без этого? Что – не скажу. Рифмы хвалю особо – красота!
 
21. В первый день после ссоры

В первый день после ссоры
чувствую - мне за сорок,
даже за пятьдесят.
Ночь безлунна бессонна,
я говорю : сорри,
виноват сентябрь.
В сентябре - прошло душно,
я слетаю с катушек,
поддаюсь хандре,
но всё это опустим.
Без тебя пусто пусто...
Мне б к тебе,
не перечить судьбе,
испечь
твой любимый пирог с капустой
и услышать:
виноват, прости...

Ничем не удивило и не тронуло. Видно, много подобного читано.

22. Маё кино

Вновь Славянский бульвар…
Парк Победы…
сойдём на Киевской…
Крутит ленту метро
наш московский не-Голливуд.
Даже сильные чебурашки порой ревут,
вспоминая героев
с улыбкой союзмультфильмовской.

Вечер манит Сиреневой веткой
махнуть на выселки,
в давнем кадре застыть возле лавочки у реки.
Где-то чудо бедовое - всё, чему вопреки…
без меня крокодилит,
и лужи напрасно высохли.

Раны старых асфальтов
зелёнкой весны залечены.
Плёнка крутится-вертится, вечная, как мульты,
мне отмерив два метра рифмованной маеты,
что с улыбкою Гены
по маю плывут навстречу мне.

Люблю май, Москву, старые мультики. Спасибо автору, что напомнил. Правда мне, извечному  автомобилисту, не совсем ясно, как связано метро с мультиками. 
Где-то чудо бедовое - всё, чему вопреки…
без меня крокодилит,
и лужи напрасно высохли –
это место показалось мне непроработанным.  Раны старых асфальтов зелёнкой весны залечены – хороший, казалось бы, образ, но что это – трава в трещинах? И где это? Там, где лавочка у реки?
Вот тупая, - скажет автор. – Неужели всё это важно? Нууу, для кого как. Думаю после конкурса, познакомившись с автором, почитать и другие его стихи.


23. Если бы

Если б слабее держала меня земля,
я бы - в Париж или Вену, и вуаля:
в тонких бокалах оттенок вина багров,
дразнит, смеясь, "Non piu andrai..." голос Фигаро.
В сердце трепещет при виде прекрасных стерв -
если не бабочка, то и не бледный червь.
Только я намертво в чёрную землю врос,
в долгую память о блеске пшеничных кос.
Крылья опутаны временем, не взлететь,
а по ночам, разрушая, приходит смерть:
руки заботливы, взгляд безмятежено чист -
гладит, жалея, и вместе со мной молчит.
Если б слабее держала меня земля,
я бы забыл утешающий этот взгляд,
где-нибудь в Рио кашасу тянул и пел,
заворожённый лоснящейся бронзой тел...
Не унесён я по воздуху, не спасён:
держит меня неподатливый чернозём,
и неизменна подруга в моей ночи -
с ней в темноту ухожу
к тем, о ком
молчим.

Читаю:
Только я намертво в чёрную землю врос,
в долгую память о блеске пшеничных кос.
Крылья опутаны временем, не взлететь...
Получается, что привязанность к родной земле, ее история «опутывают» лиргероя, мешая ему взлететь? Это для меня как-то странно. «Безмятежено» скорее всего опечатка.


24. Дорожная

Полосатое синее небо
А внизу только лес да асфальт,
И поля, не проросшие хлебом,
И ворон несмолкаемый гвалт.

Одуванчиков желтые прядки
Расплескались в зеленой траве,
Лишь вверху облака в беспорядке
Сеют вечные слёзы… Извне

Спелый дождь бьёт по матовой крыше
И стекает ручьями к земле.
Пермь, прощай! Я сегодня услышу
Причитанья принцессы в Кремле.

Но о чём она плачет – кто знает
Слёзы льются, молитва течёт…
…
Кто-то жизненный круг завершает
И родиться кому предречёт…

Хм. Что за принцесса в Кремле? Финал так же загадочен. Из прочего: всё тебе одновременно - и синее небо, и вечные (?) слёзы облаков. Кстати, почему они в беспорядке? Бывают в порядке? Дождь бьёт по крыше извне. Ну, это-то как раз естественно. Как и свойство дождя стекать к земле. Не понравилось – ни по мысли (недооформлена), ни по наполнению (небрежно).


25. Перо из крыла демона

Чёрное,
с матовым шоколадным отливом,
как у самого горького шоколада в мире.
Жёсткое,
как стальной клинок без ножен.
Шелестящее при прикосновении так,
как поёт чешуя танцующей змеи.

Страшно держать его в руках,
но ещё страшнее отдать ветру.

Но только оно может исполнить
моё желание.

Перо из крыла демона.
Многозначительно? Скорее нет.


26. ЯНВАРЬ 2014

У них зима теплее, чем у нас, и птицу можно выпустить из дома.
И ставни раскрываются все чаще, стремясь скорее встретиться с весной.
Вот девочка и мальчик голубей пригрели меж оттаявших ладоней
И нежно птицам расправляют перья, и горлышко пытаются погладить. Как попугаю.

Вот как задумал благостный Франциск закончить проповедь воскресную сегодня,-
Посланцев мира, голубей подбросил над притихшею толпою:
Смотрите люди - это ли не радость! Пусть мир придет к оставленному дому.
Чтоб причастились страны, острова. До грешника последнего... погоста.
Но целомудренность, она лишь до поры, и вот уж над толпой чужие крылья.

Схлестнулись с помыслом божественным враги: то ворон, а то чайка в нападенье.
И голубям не отыскать спасенья, хоть каждый из толпы кричит: - Лети!
Лети быстрей... Но слышится едва,- сама себя не ведает толпа.
Не замечая, что над нею перья кружат, чтоб обрести спасенье.
А птиц и след простыл давным-давно,- одной лишь злобы слышно клокотанье,
А перо... Кружившее у всех над головами, оно наверняка ведь у тебя, -
------------------
И учит вновь перебирать слова, выращивать их смысл, как жемчуг,
Научать полету. Опять в который раз нам подтверждать, что сила слова в тишине.
Значение преуспевает в памяти и вере...
Как тот январь, припомненный однажды.

Так много слов... О чем? О том, что сила слова в тишине? Разве об этом все предшествующие длинные строчки?
Значение преуспевает в памяти и вере...
Как тот январь, припомненный однажды.
Январь преуспевает в памяти и вере?

27. Походка

Походка — вот мелодия шагов!
"Ходить" равно "прекрасно танцевать".
Учиться каждый пластике готов.
Походка — вот мелодия шагов!

Ботинок скрип и цокот каблучков
Дорога пишет в нотную тетрадь.
Походка — вот мелодия шагов!
"Ходить" равно "прекрасно танцевать".
Миниатюра , на мой взгляд, не удалась. Это скорее упражнение в стихописании, чем собственно стихи.


28. Поёт река...

Поёт река, щебечут листья,
Звенят усталые цветы,
И - долгожданный дождь пролился!
Поёт река, щебечут листья,
Аккорд фортепианный близко -
И мир всплывёт из пустоты.
Поёт река, щебечут листья,
Звенят усталые цветы.
Листья щебечут – они не устали, а цветы – устали? Хоть и звенят. И дождь – куда в этом лонге без него? А фортепианный аккорд, который близко – не иначе рояль в кустах). Извините за улыбку.


29. Старуха-облако качает колыбель

Старуха -облако качает колыбель
Неловкими, дрожащими руками.
Младенец спит. Лишь златокудрый Лель
его встревожит песней. Он губами
На дудочке сыграет песнь времён,
Где всадник умыкает полонянку....
И будет мир на синем, но потом...
Когда ты утром выйдешь спозаранку
И не увидишь, как растут снега,
Такие вот причудливо густые
Старуха -облако качает берега,
а в них младенцы, деточки живые...

Куда летят? Не все ли нам равно?
На синем - белое. Сегодня и давно.

Охохо... У облака, хоть и пожилого, дрожащие руки? Что за качающаяся колыбель? Откуда младенец? А Лель? Он точно губами на дудочке играет? И почему полонянку нужно умыкать? Уже умыкнули.  Что там потом, когда выйдешь  и «не увидишь, как растут снега, такие вот причудливо густые»,  а старуха-облако вместо колыбели качает облака, в которых деточки живые, и кто летит – младенцы в берегах? - мне не понять.


30. Не смотри назад

Не смотри, дружок, назад очень пристально -
То, что было, все прошло, уже выстрадал.
Как сезон, проскочит жизнь - мимолётище:
Сад цветет, весна и вдруг - позолотище.

Солнце светит, в синеве птицы-галочки,
Сделай лавку у ворот, сядь на лавочку,
Посмотреть успей рассвет первых лучиков -
Облака летят вперед ровны-кручены.

Пусть душа твоя летит, с ветром кружится.
Вдруг сегодня дождь пойдет - будут лужицы,
Как земные зеркала с отражением,
В них посмотришь, ну, а там всё в движении.

Вверх ногами паруса облаковые,
Дождь закончится, земля, будто новая.
Тучи ссыплются дождем в лужи темные,
Выйдет радуга-дуга заоконная -

Надземельная краса - ноги в стороны,
Семь цветов несет в себе ровно-поровну.
И начнет земля цвести семицветием,
Побуждая нас, земных, к долголетию.

Ах вот к чему вся эта красотища – к долголетию! Это что-то новое, а то я уж заскучала: что было, прошло, солнце (как без лучиков?) – тут же дождь... «Сделай лавку у ворот, сядь на лавочку» - а лавку зачем делал, раз лавочка была? (Только не надо объяснять, что это один и тот же предмет – как сказано, так сказано.) Надземельная краса - ноги в стороны – украшение стиха).

31. Детство

Я солнце нарисую мелками на стене.
А в небе солнце светит в небесной вышине.
Они друг друга видят, друг другу шлют привет,
А я рисую дальше для мамочки букет.

Потом дорисовала я радугу-дугу.
Еще мелки остались, не брошу, сберегу.
И, может, буду снова я завтра рисовать -
Сегодня день закончен и скоро надо спать.

Я выгляну в окошко, а на небе луна,
Как кошка на заборе, всегда сидит одна.
Потом совсем стемнеет и черный небосвод
Покроют густо звезды и станут в хоровод:

Медведица Большая и Малая в кругу...
А мне приснилась сказка и звезды на лугу...
Я сказку нарисую мелками на стене,
А солнышко увидит и улыбнется мне.

Ага, опять: солнышко, мамочка, радуга-дуга... А в небе солнце светит в небесной вышине – вдумайтесь, дорогой автор, в эту фразу.  Это стихи для семейного чтения, хотя всё с душой и добрыми чувствами.

32. Летняя колыбельная

Спи, малыш, на небе ночка звёздочки зажгла.
Спят котята и щеночки, мышка спать легла.
Все игрушки задремали в ящике большом,
И в туманном одеяле спит уставший дом.

Пусть тебе приснится сказка, стань героем в ней,
Примеряй любую маску и шагай смелей,
А когда запляшет лучик солнца на стене,
Ты проснёшься, беззаботно улыбаясь мне.

Опять? Звёздочки-щеночки-лучики? Можно составлять антологию: Стихи для узкого семейного круга.


33. На крыше

Земля внизу жарой и смогом дышит.
Нервирую старух-кариатид:
им, неподвижным, даже мысль претит -
не будучи котом гулять по крышам.

Пугая и грифонов и химер,
лифт лязгает размеренно и глухо:
устав от духоты любимых кухонь,
выходят домовые на пленэр.

Уже ползут из всех шкафов скелеты,
из-под кровати вылезает монстр
на крышу, на природу - на простор:
их всех достало городское лето.

Но выше поднимается жара,
и силуэты ветер с крыш срывает.
Земля внизу зовёт - звенит трамваем.
Не улечу наверх... не в этот раз.

Была старуха-облако – теперь старухи-кариатиды. Есть всё-таки в этом лонге своя внутренняя логика. Что касается стихотворения, оно меня ничем не порадовало.

34. Лия

Вот (как всегда) мне опять не хватило времени
разобрать стихи и стереть, наконец, плохие.

«Лия, купи диплом, пока не беременей!»
– написала некая Диля какой-то Лие.
И прислала мне – по ошибке. Бедная Лия
нарожает деток, ласковых и хороших.
Диля расстроится, будет слёзы лить крокодильи,
и учить Лию жизни. А дипломы станут дороже.
Дети вырастут, Лия купит в кредит котёнка.
А второй кредит – на диплом – уже не осилит.
Будет работать на трёх работах подённых,
вносить свой вклад в богатство и мощь России.
Потом-то, конечно, дети Лию прокормят
(даже свозят на отдых в Кемер), но не в этом дело.
Придут однажды спросить в непечатной форме:
«За что ты, Диля, так сильно нас не хотела?»
Беру свой айфон, набираю ответ капслоком:
«Рожу, а потом всерьёз возьмусь за учёбу!»

Нет, не судьба мне писать стихи о высоком.
Никакой романтики, точно, сотру их к чёрту.

Простите, дорогой автор, я не любитель прикольных историй с глубоким смыслом. Просто это не моё.

35. А может…

А может взять и выпить соловья,
решительно хлебнуть негромким залпом,
и чтобы скорый доктор не спасал бы,
не промывал от отравления
ядрёной трелью, пусть бы разнесла
по телу кровеносная система,
душа бы отдышалась, засвистела,
разбойно улыбаясь. Нет числа
таким неутомимым пациентам
на плоскости потёртых территорий,
где каждый пишет буквы на заборе,
слюнявит палец и листает ленту.

Экзистенциально. Соловья жалко.


36. Запоминаю тебя

Пахнет пылью и воробьями -
похоже к дождю -
дунь -
полетит листва,
зашуршит под ногами...
запоминаю тебя дождями,
листьями, краем окна.

Уходящим поездом,
всё рассекающим на сейчас и потом,
мучительным слов поиском...
Запоминаю тебя ртом
хватающим воздух,
забывающими как дышать лёгкими...

Громкими
вагонами дальними,
глазами-пропащими странами,
замедленными шагами
на забытом глухом полустанке.

Глухой полустанок? Дальние вагоны? Дожди? Что-то похожее уже было в лонге. Случайность, конечно. Или нет. Мы любим мыслить готовыми образами.


37. Наследники наитий

Доверьтесь мне, надежда и печаль.
Цежу арктически-холодный мятный чай,
и лёд в нём до полуночи не тает.

Подставив свету лунному лицо,
ищу на небе пару Гончих Псов –
земная, я всегда предпочитаю

выгуливать сама своё зверьё,
болеть литературой не всерьёз,
шептаться с морем в городе прибрежном.

И – в наготе дарить себя воде,
кричать, молчать, печалиться о тех,
чьи дни пусты, а жизни безнадежны.

Процент с несчастий – странные стихи,
наследники наитий и стихий
(как хорошо, что за стихи не платят).

Медведица бежит от Гончих Псов,
поэзия творится не из слов,
и у неё всегда простые платья.

Понравился финал, особенно простые платья.

38.  Астроматика

Когда нещадно по ночам орут котангенсы,
нерегулярность сладких снов почти естественна.
Сквозь тёмный воздух пробираются прохожие,
приобретая травматическую опытность.

Ни счетовод ни звездочёт не сокрушаются,
пасут вола и Веронике чешут волосы,
вплетая шёлковые ленты, цвета "Мёбиус",
блюдут пропорций золотистое сечение.

Часы спешат в геометрической прогрессии,
всех обсчитали, или может быть обвесили.
Не убежать от Гончих псов, сосредоточиться
на не докрашенной скамейке одиночества.

Ну вот и говорите, что это случайно: и Медведицы, и Гончие псы – дважды в лонге, и вол с Вероникой.  Понравилась недокрашенная скамейке одиночества. Орущие котангенсы – представить страшно. Стих для меня холодноват.

Что выбираю:
03 Щенок
06 Цуру
15 Напутствие
19 Анонс
20 Накануне
22 Маё кино

И напоследок:
Простите меня те, кого я, возможно, (невольно) обидела. Я люблю хорошую литературу. Тем не менее всё сказанное – это только моё пристрастное мнение. На вкус и цвет, как говорится...