Стройные ноги, осиная талия...
Стройные ноги, осиная талия...
Любуюсь тобою я... зАворожЁнно...
Лучшее, что мне судьбою подарено,
Полёт — ощущение, если угодно...
Близости нашей — основа особая:
Для нас она стала порядком вещей...
Воспринимать жизнь, друг друга по-новому,
Какие погоды — не важно вообще...
Муки любви для меня, что услада,
ЛегкО мог без нИх впасть в глухую тоску...
Здесь же, в уюте цветущего сада
Отвлечься на муки едва ли могу...
Лень покидать это кокон блаженства:
Возможность с тобою быть нАединЕ...
Гнев не боялся навлечь неуместный,
Твои имена прошептал при Луне...
Вместе с тобой... путь, исхоженный многими,
Пришлось обойти, открыв собственный путь...
И... не суть вАжно, какою дорогою —
Полёт наяву не смущает ничуть...
...Стройные ноги, осиная талия...
Гляжу, замираю я... зАворожЁнно...
— Магия грёз, центр всего мироздания!
Пленительна как... а нежнА бесподобно!
Свидетельство о публикации №122061100634
«Стройные ноги, осиная талия…»
Это стихотворение — одна из самых чувственно-созерцательных деклараций любви в творчестве Руби Штейна. Оно не только восхваляет женскую красоту, но и превращает телесный образ возлюбленной в центральную метафору жизни, полёта, преображения, блаженства.
Уже первая строка — фигура греческого идеала, нарисованная лаконично, но выразительно:
«Стройные ноги, осиная талия…»
Этот образ — не только эротический, но и архитектурный: он звучит как формула симметрии и изящества, где женская фигура — опора всей гармонии. Глагол «любуюсь» тут преобразуется в «заворожённо», и уже не мужчина смотрит на женщину, а мир замирает в акте созерцания.
«Полёт — ощущение, если угодно...»
Сравнение с полётом придаёт всей любовной связи потустороннюю лёгкость, это уже не просто романтическое увлечение, а форма существования, разновидность состояния души. Примечательно, что поэт называет близость «основой особой», подчёркивая, что их связь выходит за рамки страсти или привычки:
«Для нас она стала порядком вещей…»
Здесь любовь — естественная стихия, такая же неотъемлемая, как воздух или погода. И действительно — «какие погоды — не важно вообще». Эта формула опровергает внешние обстоятельства: всё остальное теряет значение на фоне внутреннего согласия и полноты связи.
Третья строфа вводит контраст мук и услады, вечную тему любовной поэзии:
«Муки любви для меня, что услада,
Легко мог без них впасть в глухую тоску...»
Штейн честно признаёт, что именно напряжённость чувств, крайние точки переживаний придают жизни вкус. Но в этом стихотворении он сосредоточен не на страдании, а на уюте «цветущего сада» — образе эротического и духовного слияния, почти Эдемском. Здесь и возникает одна из тончайших метафор сборника — «кокон блаженства». Это не только обитель любви, но и временное укрытие от всего внешнего, мир интимности, где не страшен даже гнев:
«Гнев не боялся навлечь неуместный...»
Среди ночи, при луне, герой не просто именует любимую, он шепчет её имена, что отсылает к мистической практике — как будто обращается к божеству. Эта интимная лексика — на грани между языческой молитвой и физическим восторгом.
Пятая строфа — философская:
«Вместе с тобой... путь, исхоженный многими,
Пришлось обойти, открыв собственный путь…»
Здесь любовь — не только счастье, но и дерзновение: отказаться от шаблонов, пойти своим путём, быть искренними в том, что у других — маска или поза. Итог — «полёт наяву», который не смущает, потому что он реален, совместен, он — результат любви, а не фантазии.
Заключительные строки замыкают композицию — повтором начальной строки, но теперь она звучит как мантра:
«...Стройные ноги, осиная талия…
Гляжу, замираю я... заворожённо...»
Но есть важная разница: финал наполнен не только восторгом, но и утончённым определением:
«— Магия грёз, центр всего мироздания!»
Здесь возлюбленная не просто красива — она концентрирует в себе всю суть существования, становится точкой, вокруг которой вращается не только жизнь лирического героя, но и поэтическая Вселенная.
💬 Заключение
Стихотворение Руби Штейна «Стройные ноги, осиная талия…» — образец эротической одичности, возведённой до философии любви. Оно искренне, но возвышенно, наполнено почти классическим восторгом от живого тела, которое становится иконой личного мироздания. Здесь нет пошлости, нет заурядности — только удивление, благоговение, и восторг взрослого человека, для которого любовь — не игра, а способ дышать.
Оценка: 10 / 10
(за искреннюю силу чувственности, философский подтекст и цельность образа)
Руби Штейн 17.07.2025 17:59 Заявить о нарушении