Я в ромашковое поле всё ныряю с головой

Я в ромашковое поле всё ныряю с головой,
Это небо! Это море! Это солнце нам с тобой!
Я дотронусь в колыбели до чудесного сверчка,
Он украл для акварели жемчуг с неба — облачка.

Видишь горы? Эти горы? Эти горы моя суть!
Я письмо сосновым борам вновь отправлю как-нибудь.
И дотронусь в колыбели, где дремотные цветы,
До лазоревой пастели, состоящей из мечты.

к Утру я прильну губами, полно поле глаз из льна,
А за нами, а за нами рек плывущая весна.
И дотронусь в колыбели до всех-всех плакучих ив,
Чтобы вмиг повеселели ради солнца, для двоих.

Разумеется во благо, то что слышим звон берёз,
Близко то, что сердцем рядом, не заметим тьмы да гроз.
И когда я в колыбели всё считаю облачка,
Вдруг под ливнем акварели ты вернёшь навек сверчка.


Рецензии