На последний спектакль

На сцене почти всё готово:
вон задник в дизайне хоз. мыла,
паласы бордовые лестниц
для платьев и туфель особо
не созданы. С виски бутылка
хранилась в гримёрке «эн шесть». Из

просвета несли микрофоны –
обхвачены стойками крепко,
(так сердце – перчатками рёбер)
как stielhandgranat’ы: лишь тронь, и
придётся частичками пепла
знакомиться с автором опер

«Опричник», «Евгений Онегин».
Пылинок тангаж перекатных
желанней им прежней материи:
хрупкий состав, не то снеки,
скелета, и будучи кратными
сотне общественных стерео-

типов, зарницы аксонов
внутри мозговых полушарий –
источник надежды (в том царстве,
где корка – коррида патронов –
без окон, проёмов лишает
потоку фотонов, как в дартсе

прицельных «в десятку» полётов –
отсутствие перьев, возможности
литься в нейронные бредни)
на свет. Но в надежде есть что-то
от тяги в иконную плоскость –
вне ига прошедшего времени,

где ничего не исправит
сам Бог. Замечает ли кто-то
бессилие Господа? Неко-
гда из капремонтного рая
отток двух людей (не в Лесото ль?..
Творец наш, выходит, был негром,

ведь сапиенс – родом из Африки),
первое братоубийство,
разврат легендарный в Содоме
сбивали намеченный график
Творца, оформлявшего визы в
Небесное царствие, но не

способного предотвратить
причинённых себе же страданий,
вернувшись во времени (сын у-
бежал от него – полюбить.
Потому-то Христа распинали.
Сегодня б зарезали в спину).

Потом: нереальность воздействий
на прошлое делает Бога
похожим на горькую старость:
когда наперёд гибнут дети,
годами подряд одиноко
и жить не так долго осталось.

Осталось недолго. Надежда –
мутация духа. А сцена –
реверсия тела, влеченье
к пространствам, где ждут его – с тем, чтоб
пространству платили проценты
по долгу присутствия. Пени


суть день. Ergo, жизнь – только суффикс
для тех, кто играет на сцене:
хозяйку дворянской усадьбы;
звезду уэст-эндовских улиц;
поклонника творчества Гейне;
невесту, бежавшую свадьбы;

лакея с похабной ухмылкой;
принцессу, лишённую трона;
сестру криминального босса;
с душою, доведшей до ссылки,
певца; сочинившего тонну
трактатов о функциях мозга

учёного и пр. Последний
спектакль означает эскадру
шагов до бравады пародий,
казня мизансцены, на прежний
души процветавший театр,
что нынче дотлеет в восходе.