Je me croyais poete. Sully Prudhomme

Я думал, я поэт - я ошибаться мог,
Другие взяли лиру - я подчинился им,
Но коль в моей душе таится нежный вздох,
Кто знает это лучше, чем сердцем я моим?

Да, новым струнам я недобро послужил,
В ритм сердцу моему они дрожать не могут.
Моя мечта - борьба с порочным словом лжи
Доселе не сбылась, и всё не слава Богу!

Но что там! Монумент, когда и глина лжёт,
Не поддаётся форме, которую желают,
Из-за того другую форму бережёт,
Неужто она скульптора собой не вдохновляет?

Когда моё желанье сокрыто от людей,
И инструмент дрожит в руке моей усталой,
Господь, увидь всё Сам и видь в душе моей,
Десница пусть Твоя давать не оскудеет.

Когда сменил я душу на звук другой в ушах,
Увидел кто-то радость мою или мученье?
У них - одно: "любовь", экспрессия хороша,
Для трудностей моих - хорошее значенье.

Счастливы - сердце их увидит образ явный,
В потоке чистых слов - как светлый ручеёк,
И воздух сам дрожит, показывая давний
Порыв святой души, что страстен и глубок.

Увы! При моих мыслях уж обнажился знак,
В душе порыва больше, чем в в крике есть усилий.
Я знаю: я богат, и жалкий мой наряд
Скрывает от других, насколько деньги в силе.

Олово без образа очень иллюзорно,
И саван я ношу, чеканки просит он.
Он этого металла прославился позорно,
Я не плачу ему - теперь такой закон.

О, слава! Проплывать над этой мощной ямой
В течение таком утонут имена,
Из прошлого туман спешит клубиться, рьяный,
И к горизонтам будущего их несёт волна.

Смотрю: моё творенье плвывёт по этим водам,
От края и до края и через смерть мою,
Как гордый мотылёк, кто рвётся на свободу
Один, его несёт к дверям в святом бою.

Подобная мечта наполнила мне юность,
Но если воздух жизнь мою не наполнял,
Пускай другое сердце оценит стих мой трудный,
Пускай оно стучит живее от меня.