Преданность полностью

­­­­­­­­­­­­­­­­­Марк пришёл домой и включил  автоответчик. После нескольких деловых сообщений, он услышал  голос: негромкий,  прерывистый , почти со стоном:
-- Им всем на меня наплевать, кажется я больше не могу, помоги...пожалуйста.
При слове "пожалуйста"  его лицо исказилось удивлением. Возможно он ожидал нечто подобное,   но "помоги пожалуйста"... она? Она и  "помоги пожалуйста"? Взял телефон и набрал номер, гудки были, но никто не отвечал, он перезвонил на домашний. Тишина! Встал, накинул пиджак и быстро вышел из квартиры.  Он набирал её номера в лифте, по дороге к машине, в автомобиле.  Ответа не было, гудки пульсировали в висках, казалось, что это  его сердце билось так стремительно и гулко.  Конечно Лика  могла быть чем-то занята, но он начал нервничать. Он...нервничал...!
Произнести "помоги пожалуйста", и пропасть... Идиотка. Он злился и вместе с раздражением,  росло чувство тревоги. Не дожидаясь лифта, поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Вслушивался и -- звонил, звонил: в квартире глухо откликнулись -- мобильный и домашний.
-- Открой, слышишь, открой, если не откроешь, взломаю всё к чёрту, открой сейчас же, слышишь, ну открой же... -- замок щёлкнул... Она стояла, в коридоре,  с волос, лица, шеи -- стекала вода, глаза не отрывались от его  взгляда. Он шагнул к ней, протянул руку, она  отстранилась, потом приникла  к нему.
-- Тихо, тихо, всё хорошо, всё замечательно, успокойся, я здесь, я помогу, я с тобой...

Марк любил её -- с института,  а она не отвечала ни на чьи чувства, самая красивая девушка  на их факультете, домашняя девочка,  с тургеневской внешностью и копной пышных, а-ля Анжела Дэвис,  рыжих, отливающих медью -- волос.
На пятом курсе он сделал ей предложение.  Она, стараясь быть мягкой -- отказала. После защиты  диссертации, он предложил ещё раз, Лика отказала решительно, даже не позволив ему обнять себя. Потом  он слышал, что замуж она так и не вышла, личная жизнь не складывалась, а чуть позже появились стихи, их печатали, говорили о них, хвалили и причитали. Она была известна в литературных кругах. А он в иных...и  стал состоятельным человеком, влиятельным, женатым и очень скрытным. Иногда он ей напоминал о себе: поздравлял с днем рождения,  с новым годом... Лика благодарила: спокойно, равнодушно, интеллигентно. Так прошло 15 лет. И вдруг позвонила она! Он мало чему удивлялся, уже давно знал: жизнь или закаляет человека или ломает его. Жизнь -- самое прекрасное и самое жестокое творение Всевышнего.  Теперь она была в его объятиях не проявляя строптивости, но он хотел увидеть её лицо, в последний раз, много лет назад  когда он хотел Лику поцеловать, на этом  лице, таком дорогом и любимом, были страх и ....отвращение.  К нему? Почему? Марк ни разу не пытался ей навязать что либо, чего она не хотела, за что же так? Он тогда "просто" ушёл, нельзя вызвать то, что не для тебя. Даже сейчас, насыщенный властью и деньгами, ведал: покупается многое, слишком многое, чувства получаются только бартером.... Что же произошло с ней, всё ещё красивой, талантливой и вроде успешной? Он откинул её голову,взглянул -- напряжение и боязнь: не могла скрыть свои эмоции, не могла!
Не глядя на неё, прошёл в комнату, она следом. Он ждал!
--У меня что-то с головой, не могу планировать и решать свои дела, не хочется видеть людей, не хочется выходить на улицу, полгода -- не  дописать финал повести, а вот это хуже чем депрессия, депрессия возможно глушится, творческий кризис медикаментами не лечится. Мне неккому обратиться за  помощью, самый близкий мне человек сказала: -- Что тебе от нас надо. Невозможно осудить -- за это: у всех свои собственные проблемы, не каждый способен взвалить  на себя ... слабого человека, я оказалась слабой, понимаешь? Слабому помочь нельзя!... 
-- Да, я читал твои афоризмы, --  перебил он её, 
-- Это Цветаева, мой...милый: " Помочь можно только сильному", я познала это... Ты любил меня когда-то,  ты был мне предан,  я отвергла многих, и тебя, но бумеранг существует, это я ... тоже познала, -- голос становился всё тише,  ресницы затенили глаза. "Господи, а ведь глаза такие же огромные,  золотисто-коричневые,  удивительные, завораживающие своей красотой, как драгоценные камни хризоберилла.Только выражение -- иное, совсем -- иное..."
-- Мне необходимо отдохнуть, чуть-чуть, недолго, может быть...ты сможешь...если    ты всё ещё... помнишь... -- голос становился всё  слабее, веки совсем прикрыли глаза. -- Если ты хочешь... я... я готова... я... постараюсь...
Много лет мечталось -- покорить её, увидеть податливой и беззащитной, а сейчас найдя Лику такой, как представлялось раньше, Марк не чувствовал к ней ничего, кроме жалости: он больше не любит? не способен -- на сострадание? Какая пропасть, между жалостью и состраданием. И, что за роль она ему уготовила, предлагая плату за внимание и отклик? Она даже не удосужилась притвориться, а от него ожидает... преданности.
-- Ты ела что-нибудь? Я голодный, -- в кухне он открыл холодильник. Ну конечно, ничего стоящего. -- Пойдём поедим, заодно погуляем, вечер замечательный. Переодевайся, я тебя подожду в гостиной.
Она послушно и медленно направилась в спальню.
Было около часа ночи, когда они подошли к подъезду её дома.
-- Я поднимусь? -- неожиданно для себя спросил Марк.
Лика кивнула. Войдя в квартиру она включила люстру, села на диван, поднялась и притушила свет.
-- Я должна -- тебе рассказать. Это тяжело, но думаю, надо.
Он почувствовал -- сейчас случится  нечто чрезвычайное, он не был готов узнать о ней некую новизну.  За несколько часов и так произошло  немало событий, что ещё ? Марк устроился напротив Лики,
-- И что же? Только без подробностей. Я не священник, исповедей не люблю.
­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­
-- ­­­­­Ты ведь помнишь, мне подарили путёвку в санаторий, на море, на день моего рождения. Начало декабря,  народа немного, с одной  соседкой в номере --  молодой замужней женщиной.  А ещё на меня обратил  внимание студент, эрудированный и помнится, очень симпатичный. На пятый вечер нашего  отдыха, в городском кинотеатре шёл "Сталкер". Ты  знаешь, я любила фильмы Тарковского. Ну, мы и пошли втроем.  Они не дождались окончания,  решили уйти,  а мне было интересно. Парень не  хотел уходить без меня: "Раз вместе пришли, должны и вместе уйти",  правильно рассуждал: но я просчитала, я просчитала: автобус отходит от самого кинотеатра,  последняя остановка прямо около  ворот санатория, в парке -- охранник. Он...  увидел меня в автобусе, кажется  выходил из него, а увидя -- вернулся... пытался познакомиться. Ты знаешь  как я воспитана! Ни на улице,  ни в транспорте, ни с кем... Но была вежлива, вежлива была! Он вышел вслед за мной, впереди нас по дорожке парка, ведущей к зданию, шли трое мужчин, они
завернули  за угол, и тот, попытался меня обнять,  я ударила его по руке. Он мгновенно схватил меня, поднял и бросил
под  деревья. Я закричала, он зажал рот: "Задушу,  если позовёшь кого-то, раздевайся, сама". Он долго угрожал, я умоляла его -- отпустить, говорила, что -- девушка, думала пожалеет, инфантильная дурочка,  а он твердил: " Раздевайся...
сама". Я вновь закричала,  он прижал ладонь ко рту так сильно,  что -- стало нечем дышать,  "Отпусти, я согласна", -- он стянул колготки  и...  всё прыгал, прыгал, " Вот так до смерти и добрыгает", подумалось, как в тумане, а он вдруг отпустил. Встал, застёгивая штаны произнёс: "Теперь будешь только со мной встречаться,  теперь знаешь, что значет ударить мужчину" -- тварь, тварь! Я дошла  до  своего номерв,  соседка увидела кровь на платье, поняла всё  -- раньше меня ... вызвала скорую, та -- вызвала милицию. Я и им рассказала, что он меня убеждал, чтобы я согласилась сама... Говорили: " Он не маньяк, в живых оставил, и вообще... повезло...даже если найдём,  факт насилия не докажете, и охранник говорит, что  был на  своем рабочем  месте и крики не слышал.  Во всём, Вас обвинят: городская, на отдыхе... Вы должны понимать..."  Я согласилась не заводить дело...А кровь всё шла! Отвезли в больницу,  дежурная врач, нестарая, интеллигентная  такая дамочка, сказала: "Разрывы, необходима операция.  И без наркоза, наживую.... А потом лампа погасла,   так бывает в жизни, понимаешь, в жизни именно так и бывает! Помню она говорит медсестре: "Посвети фонариком,  иглу потеряла". Я даже орать перестала... спрашиваю,  "Вы нашли?! Я потерплю, главное найдите!".  Лампа вновь загорелась.   "Нашла, успокойся, на нас -- на бабах, как на кошках..." Две недели --  только стоя и лёжа...
Долго, очень долго никого к себе не подпускала, самую малую мужскую ласку, не могла стерпеть, да ты сам, знаешь....
Исповеди не будет, но скажу: встретила я своего жданного, увидела и.... любовь, мОрок, как хочешь назови -- сама в постель уложила, в первый же день  нашего знакомства, точнее  -- в ночь. Ничего кроме боли и крови не было. Я плакала,  он гладил по голове и утешал, а потом... просто ушёл.  У него были жена, сын, я это знала, но эту, свою границу --  переступила. Если бы он любил меня,  пусть недолго, но любил, тогда бы.... А так, только через несколько лет,  при профилактическом обследовании, был выявлен металличический предмет: ушко от хирургической иглы...  Я сразу даже не вникла, а потом вспомнила слова: "Потеряла иглу".  Сначала  считала -- её нельзя было  найти,  разъяснили: нередкое явление, и всегда можно подметить, а если сделать необходимый наркоз, найти можно. Ты понимаешь,   интеллигентка, врач, женщина -- хуже ...того животного, хуже!  Она даже не попыталась.Тварь! А возможно и не было в этом приморском городишке необходимого...  Ещё одно знакомство .... результат тот же.  Я тогда решила -- это бумеранг: за всю мою инфантильность, за отверженные чувства, за невольную, но всё равно -- жестокость.  И всё-таки, Марк, я хочу тебя спросить: кем бы мы стали,  если бы жалели всех, кто нас желает?
Лика говорила чуть путанно и быстро, словно опасалась: если прервётся, не сможет досказать. Марк не был потрясён: в своей жизни он многое видел, ох как -- много. Он был поражён тем, что всё это произошло именно с ней, а значит и с ним?! Слушая её он думал о том, что никогда не знал Лику, а всё эти 15 лет любил выдуманную им девочку. Инфантильную, думающую  только о себе, никому не доверяющею -- не любил никогда. Она и сейчас думала только о себе -- рассказала свою историю, после того, как предложила ему сделку: я готова спать с  тобой, постараюсь полюбить тебя, а мне необходима твоя преданность.  Как он должен поступить? Принять её чувства и отказаться от своих? Она расчитывает именно на это? Или... Дрянь!  Марк испытывал нечто, похожее на ярость, это ощущение росло в нем как страсть:
-- Какая же ты стерва, пошла ты...  -- он спрятал руки за спину... и ушёл.  Уже сидя в машине, расслабился, закрыл глаза. Перед ним пронеслись: её лицо, мокрые волосы,  прерывистый голос, вопрос: "Кем бы мы стали, если бы жалели всех, кто нас желает?", и безысходное: "Я решила -- это бумеранг..." "Им всем на меня наплевать! Кажется я больше не могу! Помоги пожалуйста!". В нем что-то дрогнуло, в сердце? Что-то, захлестнуло его, ударило. Выскочил из машины, и кинулся обратно. "Господи, только не сейчас, не надо... не допусти и сохрани", -- молил он, никогда не  взывающий к Нему. Вбежал в незакрытую квартиру, одной рукой прижал Лику к себе, другой всей пятернёй (как же ему этого хотелось!), врылся в наэлектризованную медную гриву, и слегка дёрнул назад.
-- Ничему тебя не отдам, никому, смотри на меня, никого, только я, на меня смотри!  Ее глаза улыбались? Мужчина подтолкнул девушку к креслу, свалился  в него сам и развернул  её тело -- на себя... успев подумать: "Так, для неё, лучше..."

... Марк коснулся губами уха женщины, прошептал:
-- В гостиной я видел черновик, мне думается, ты должна дописать финал своей повести.
-- Не-а, я напишу -- продолжение.

31.05.2022.