Из письма брату 1992г. Второе исповедание веры

Весной-летом 1991 года я прочитал книгу Даниила Андреева «Роза Мира», наложившую свой отпечаток на весь мой дальнейший путь. Под её полным влиянием я жил почти вплоть до прихода в Церковь в ноябре 1995 года.

Из второго письма двоюродному брату Эрику.
… Следуя своей совести и во многом тому, что написано в «Розе Мира» Даниила Андреева, считаю, что смысл нашей жизни здесь заключается в просветлении окружающей действительности светом, который заложен в человеческом существе, светом непоколебимого нравственного закона человеческого существа, светом добрых дел, вытекающих из этого закона, и главное, светом любви, на которую способен всякий человек. … Любовь к родным, к женщине, … дружба, которая тоже есть любовь… любовь к людям, любовь к животным…, любовь к природе. И, наконец, … любовь, как установка в жизни; как цветок, распустившийся в твоей душе; как огонь, сжигающий тебя изнутри и заставляющий делать такие «добрые дела», от которых дух захватывает, от которых – восторг, видя которые, люди уже будут не в силах не полюбить тебя (но это совсем не главное, это только неизбежное следствие, я бы даже сказал, побочное), которые будут обращать вокруг тебя десятки, сотни, тысячи душ на путь Света; любовь, как нежная, ласковая, всепрощающая, очищающая и зовущая ввысь и ввысь, понимающая твою исключительность, единственность и неповторимость, относящаяся так к тебе только за то, что ты есть, изливающаяся на всё, что встаёт перед её взором … Что может быть прекрасней, светлей, возвышенней, духовней, в высшем смысле справедливей этой цели … Вот он, смысл жизни (не весь, но, по крайней мере, очень существенная и значительная его часть), я его нашёл, конечно, с неоценимой помощью живых и живших, видимых и нет.
В этой связи можно сказать ещё пару слов о самопознании, углублении в себя, углублении сознания и усилиях, направленных на то, чтобы оно становилось яснее и шире. В таком движении также безусловно есть высший смысл. Я думаю, что успехи на этом фронте делают нас свободней, увеличивают наш тутошний, повседневный масштаб … делают из нас уже здесь … настоящих столпов Света, разгоняющих в себе и вокруг себя всякий мрак. … Но даже те, которые только ступили на этот путь, всегда вызывают глубокое уважение и даже преклонение …
Здесь я вынужден признаться, что не знаю, как найти синтез двух путей совершенствования своего существа: любви и … самоосознания. Иногда мне кажется, что они друг друга исключают; иногда – что они тесно связаны и при достаточных успехах на одном пути вдруг оказывается, что ты шёл и по второму. Окончательное решение ещё не принято, но … нужно искать решение по ходу, а идти по пути, на который указывает совесть. Уж в чём я убеждён совершенно – так это в том, что само движение по пути любви приносит счастье, которое, может быть, здесь недостижимо никакими другими путями.
… Я думаю, что полное понимание, гармония взаимоотношений, настоящая радость общения с человеком (ибо в нём тайна, и Истина, и глубина, не имеющая дна и недоступная тебе), … к которым люди приближаются, только приближаются, лишь в считанные минуты за всю их жизнь, будут доступны уже не здесь, а только тогда, когда к нашему сознанию приблизится наше истинное, высшее Я, чьи отголоски сейчас мы еле слышим. Все клетки уйдут в прошлое, стены между людьми рухнут. Одиночество исчезнет (знаешь ты, что значит одиночество человека в этом мире, безмолвие и пустота, которые окружают его душевный мир?) В моём воображении представляется чтение мыслей, ощущение всех эмоций, волнений и глубинных чувств другого человека и сопереживание им. Наверное, есть что-то ещё. Представляешь себе счастье такого общения? …
Я полностью согласен с тобой в том, что жизнь наша наполнена «муками», «пытками» и вообще страданием. (Кстати, это – буддизм, который также утверждает, что от страдания можно избавиться ещё здесь и предлагает путь к этому. Высшей добродетелью буддизм, как и христианство, считает любовь, кажется, ту самую. Вот, что говорил Будда: «Все средства в этой жизни для приобретения религиозной заслуги не стоят, монахи, шестнадцатой доли любви, спасения сердца. Любовь, спасение сердца, включает их в себя и светит, и блестит, и сияет». И ещё: «Кто, монахи, утром, в полдень и вечером жертвует по сто горшков с пищей, и кто утром, в полдень и вечером, хотя бы на мгновение, вызывает любовь в своём сердце, второй из них получает от того бОльшую пользу».) По поводу страдания. Я вообще считаю, что вся эта наша жизнь с её внешней стороны (внешняя жизнь) – череда страданий, производимых давлением на человека извне. Это и боль тела – от холода, от голода, от болезней, от ушибов и ран и т.п.; это и потоки зла, обрушивающиеся на человека в его общественной жизни среди других людей, зла, ранящего человеческую душу и вытравливающего из неё Свет (иногда даже и всё светлое); это также и ложь, отнимающая у человека его светлую веру и его святую надежду; это и рамки мрачной необходимости заниматься тем, что убивает всякую духовность; это, наконец, суета, в которую постоянно и часто беспробудно погружается человек и которая начисто обрывает связь человека с Небом, без которого он ничто, без которого он ущербен и нищ. Но ладно, от этого можно убежать, спрятаться хоть в монастырь, да хотя бы и на время в одиночестве собственной комнаты. Но есть вещи, от которых не убежишь и не спрячешься. Это касается внутренней жизни человека. Само существование здесь, просто ощущение жизни, сопряжено со страданием, во многом совершенно необъяснимым, но в иные минуты почти нестерпимым. Его, я думаю, вызывает отягощённость нашего свободного и светлого существа телом и ещё чем-то, запирающим свободное человеческое существо в почти непроницаемую клетку. И это не говоря уже об унизительных страстях и то и дело захлёстывающей мою душу, без моего согласия и разрешения, злобе, которыми я так любезно наделён чуть ли не с самого рождения и которые терзают и мучают меня.
Здесь мы находимся в урезанном виде нашего бодрствующего сознания (по терминологии Даниила Андреева), необыкновенно уменьшенные и приниженные, жалкие и неполноценные. Последнее слово – ключевое. Неполноценность – наш самый страшный враг. Мы живём здесь, не зная, кто мы, откуда, зачем пришли сюда, что будет дальше, что было прежде. Мы лишь смутно догадываемся об этих вещах. Совершенно очевидно, что не зная ответов на эти вопросы, нельзя полноценно существовать, нельзя быть полноценными существами. Мы неполноценны. То, что за неотъемлемое наше свойство принимается свойство ошибаться («человеку свойственно ошибаться»), очень точно указывает на этот же факт, как и бесконечные сомнения, терзающие человека в его вере и убеждениях, как и ещё многое-многое, мучающее человека не в чём-нибудь, а именно в духовной его жизни, в святая святых нашей жизни здесь. Всё это иногда убивает…
Но я должен сказать, что это не безысходно. С некой таинственной помощью Света человек способен добиваться состояний внутреннего просветления, когда злоба и страсти исчезают совершенно, необъяснимое и мучительное чувство тягости существования и внутренней несвободы очень значительно ослабляется: в человека начинает просвечиваться иное бытие, оно как бы прорезается в сознание, Царство Божие входит в человеческую душу; сила веры достигает необычайной величины, а сама личность получает такую силу духа, которая способна противостоять любым внешним посягательствам на свет и свободу человеческой души. Примеров множество, в общем-то, это достаточно известный факт. Насколько я понимаю, в святых этот поток Света достигает наибольшей силы и приобретает непрерывный характер – они больше не испытывают ни упадка душевных сил, ни уныния, а тем более безысходности, отчаяния и нравственных срывов. Эти люди называют этот мощный прилив духовных сил и Света в человеческую душу благодатью, как не грех назвать его и мне.
… Нужно запастись терпением и употребить всю силу своего духа на распространение Света вокруг себя: в обыденных отношениях с людьми, в творчестве, в своей внутренней жизни и в просветлении себя самого (мне кажется, что этим мы также вносим Свет в мир, невидимый, но, может быть, даже более яркий), в обращении других на путь Света. Итак, мы – «солдаты в мировой борьбе Добра и Зла».
… С тем, что свободу можно найти в себе, в своём Я, я совершенно с тобою согласен. Я представляю это как узкий канал, уходящий вглубь и вглубь нашего существа и приводящий в те сферы, где Неполноценность уничтожается и властвуют полнота, гармония и Свобода, то есть в сферы Духа. И в Евангелии от Иоанна Христос говорит: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рождённым от Духа». Есть в человеке глубина, которая при всех его волнениях, беспокойствах, суете и даже сильнейших потрясениях остаётся совершенно спокойной, неизменной. Ни малейшей зыби; внешний мир скребёт, царапает, иногда сильно и глубоко, но туда дотянуться не в силах. Держась за эту глубину, человек обережёт себя от болезненных впечатлений, неприятных беспокойств и ни за что, это уж точно, не сломается, выдержит, да ещё и другим поможет.
… Говоря в начале письма о Боге, я не упомянул о главном – Он, Вездесущий, Всепроникающий, Цель всего сущего, его Начало и Конец, есть мой Отец Небесный, наш Отец Небесный, Отче наш … Он – самое святое и дорогое для нас во веки вечные, Святое в святая святых, от Начала и до Конца, и большее того, уже совсем невыразимое…
… Я знаю, что наш дядя, дядя Эдик, выслал вам «Розу Мира» Даниила Андреева. Я тебе очень настоятельно советую как можно скорее взять и прочитать её. Для человека, одержимого духовной жаждой, каждое слово в ней исполнено смыслом, а чуть ли не каждая фраза – клад. Никаких оснований не верить этой книге, столь просветлённо трезвой, исполненной доброжелательности и духом любви, написанной умирающим человеком, у меня нет. Я думаю, что через эту книгу у слепого появляется возможность увидеть глазами зрячего, у незнающего и запамятовавшего – узнать у знающего и помнящего. Именно читая «Розу Мира», я понял, что Истина Мира созвучна моим самым светлым надеждам и самым лучшим и чистым желаниям, что то, чего хочет человек всеми силами своей души и что так хорошо, что он даже боится об этом мечтать, считая это слишком смелым и вообще безысходно несбыточным, есть и рано или поздно каждый из нас удостоверится в этом. Есть и любовь, на которую мы даже не смеем рассчитывать, любовь к нам; есть и свобода, которая нам и не снилась; есть миры, по атмосфере своей схожие с нашими уютными и доброжелательными квартирами, не схожие с ними только в отношении замкнутости, серости и духоты; есть и то, что нельзя описать словами, но чего так жаждет и без чего так мучается наша душа…
… Сначала книга читается тяжело, но после двух-трёх глав в первой книге начинают появляться вещи, которые резко выводят нас из опостылевшей обыденности, которые ошарашивают и захватывают. Когда я дошёл до этих мест, то обычно более половины страницы в один заход читать не мог – таково было потрясение от прочитанного. В книге такое огромное количество информации…, что мне понадобилось с интервалами в несколько месяцев перечитать её всю и местами около двух-трёх, иные места и до четырёх-пяти раз. И я очень и очень сомневаюсь в том, что переварил и осмыслил всё, что там написано. …
… Между прочим, в «Розе Мира» есть такие слова: «Переживаемый нами отрезок (то есть наша-то жизнь здесь) по отношению к целому сравним с десятисекундной остановкой на полустанке в ночной степи пересекающего гигантский материк пассажирского поезда». На этой ноте и на этом настроении кончаю своё письмо. Привет дяде Боре и тёте Гале. Твой брат Эдик. 29.08-6.09.92 (исправлено и дополнено при переписывании в дневник 7-8.11.92)

фото 1992г, Архипо-Осиповка