Кикиморы

 Кикимор-отец сидел в инвалидном кресле, обхватив себя длинными болотистого цвета руками. Большая голова как бы врастала в шею, лысину украшали небольшие рожки, миндалевидные глаза были выпучены и устремлены в одну точку. Он был обёрнут в какое-то тряпьё, похожее на саван. Местами проглядывали грязные пятна. Мохнатые ступни оголены, вжаты в пол, словно приклеены намертво. Лишь коготки царапают изредка пятку соседней лапы. Через отверстие в кресле проходил облезлый хвост. Нос и тонкие губы срослись в хобот, как у слона, только заострённый кверху. Звуки исходили из плоской дырочки, ударяясь о пространство слабыми волнами. Кикимор хрипло дышал. 
 Комната, в которой находился старик, представляла тихое убежище, повисшее в космосе. Слева и справа – вырезаны окна, через которые проглядывала звёздная даль. Кровать, столик с журналами, книжный шкаф. Воздух был наполнен космоворонками. Сквозь них можно было попасть в параллельные миры. Это успокаивало. Ведь если бы напали враги, не стоило бы труда покинуть насиженное местечко и отправиться в иную плоскость вселенной. И только одна из них позволяла исчезнуть из жизни, навсегда… 
 В дверь постучали. Вошла дочь. Отец чуть заметно улыбнулся, увидев своё дитя.
- Проходи, - пробормотал он. – Мне нужно с тобой поговорить.
 Кикимора кивнула головкой, закрыла за собой дверь и подошла к отцу.
- Садись, - указал немощный старик на кровать, и гостья послушно приземлилась. – Я должен передать тебе свои нейроны.
- Как? – подняла брови дочка. – Папа, ты встанешь. Я верю в это! Другого и быть не может. Слышишь? – она придвинулась к нему. – Наш народ верен тебе. Министры ждут императора. Без тебя мы не выиграем войну с роботами! Ты знаешь, они совсем вышли из-под контроля. Печатают на принтере планеты, галактики… Они хотят завоевать весь мир! Они пытаются изменить структуру самой природы. А если это произойдёт, то…
- Успокойся, милая, - прервал её отец. Он достал из-за пазухи платок, чтобы вытереть слизь, вытекшую из хобота. – Ты продолжишь моё дело. Ты у меня способная! – гордо добавил он. – Нейроструктуры в моём мозге трещат по швам. Я просто обязан передать их тебе. Подвинься ближе.
 Кикимора повиновалась.
- Потерпи немножко, - сказал старик.
 Его морщинистый лоб напрягся, и через секунды вокруг головы возникло сияние. Дочь прижалась головой к нему. Сияние передалось ей. Тогда их головы слились воедино, в одну, ставшую сферическим пятном. Сколько длилась эта процедура, никто не знал, но когда старик отпрянул, а молодая кикимора приобрела его жизненный опыт, он замер, обмяк и вдруг исчез.
 - Папа! Папочка! – заплакала дочь.
 Тут одна из воронок закрутилась, издавая свист. И она поняла, что отец ушёл в иной мир. В память о нём осталась лишь инвалидная коляска и запах любимого одеколона. Стараясь унять слёзы, она поскорее вышла. Как теперь сказать матери, что отец покинул их? Думая об этом, она ступала по длинному коридору, стараясь не встречаться взглядом со стражей. Ей было не до этого. Тоска сжала сердце. Роботы окружали их покои. Надо было что-то делать.