Утопленница. Из Теда Хьюза

Мильённо-выхаренная, без лона,
Её душа  уже сгнила,
Следя, как смерть в башку приходит
К тридцатилетней этой мисс,

Гулявшей  в  пасторальном парке,
С пичугой и  пчелой, но без людей,
Где  пригоршнями ловят  дети
Неприкасаемое солнце.


С пакетом пластиковым,  в норковых мехах,
С лицом со сна одутловато-измождённым,
Свеженапудренным,  малёванным под «шлюху»,
Была марионетка эта   

Нафарширована тряпьём постелей и 
Ветошью чужих вещей,
Разбитой чашкой и  притворным кашлем,
Но сунули б вы в щель её  монетку -

Потасканная эта «паблик леди»
Зафантанировала б монологом,
Изобразила б телом статую богини
С ногою в  Лестницу Иакова* длиной.
 
Она была обманом глаз для обитателей домов благополучных;
Взметнулись руки в тёмной пустоте
И, словно драгоценности, на ней повисли,
Всё ж в этот парк она пришла

Не для забывчивого солнечного взгляда,
Не ради бегающих там и сям детей;
На грязном илистом озёрном ложе
Утешника  нашла она себе.

февраль 1957

*Лестница Иакова - лестница, ведущая на небеса,  явленная во сне библейскому патриарху Иакову (Книга Бытия, глава 28).

* * * * * * * *
The Drowned Woman
By Ted Hughes

Millionly-whored, without womb,
Her heart already rubbish,
Watching the garret death come,
This thirty year old miss
 
Walked in park pastoral
With bird and bee but no man
Where children were catching armsful
Of the untouched sun.
 
With plastic handbag, with mink fur,
A face sleep-haggard and sleep-puffed
Fresh-floured and daubed “whore,”
This puppet was stuffed
 
With rags of beds and strangers’
Cast-offs, one cracked cup, a cough
That smoked and malingered.
But put a coin in her slot
 
This worn public lady
Would fountain a monologue,
Would statuesque and goddess a body,
Ladder Jacob a leg.
 
She plucked men’s eyes from happy homes;
Hands grew in the empty dark
And hung like jewellery on her limbs,
Yet she came to this park

Not for the sun’s forgetful look
Nor children running here and there;
On the mud bed of the lake
She found her comforter.

February 1957