Подкатывал транспорт огромный

Очень меня поразил, кроме общего ощущения грандиозности явления грозы в ночи, в стихотворении Давида Самойлова о ливне эпитет «замерцал небосвод»...

Давид Самойлов. Был ливень...

Был ливень. И вызвездил крону.
А по иссякании вод,
Подобно огромному клену,
Вверху замерцал небосвод.
Вкруг дерева ночи чернейшей
Легла золотая стезя.
И — молнии в мокрой черешне —
Глаза.

...и так мне захотелось тоже написать о ночной грозе и непременно вставить образ «замерцавшего небосвода» в свои строчки!..
И во что из этого вышло:
***

«Проследовал транспорт» огромный
по рельсам дымя, грохоча…
Из бездны небесности тёмной
исторгся ревок лихачам…

Вся роща осинок прогнулась,
притихла, примкнула крыла,
попятилась и ужаснулась…
поодаль толпой замерла…

…Состав разгружать торопливо
«братва» налетела «на раз»…
И с грохотом небо свалилось…
И пылью дорога взвилась…

Макушки у сосен склонились,
невидимой свиты стропой,
и птицы в застрехах забились…
И ринулись воды толпой…

В восторге от груза прибытий,
блеснула с надломом игла:
злачёных сверкающих нитей
пронзив остриём купола!..

…И все заметалось, заныло,
вскипела кромешная мгла…
Ночь-прачка листву теребила
в экстазе, скребла «до бела»

березам по липким ладоням…
а стареньким вётлам — стволы,
всем елям — по прядям зелёным,
по лентам — дорогам в пыли…

С пузырчатой драила пеной…
трясла, натирала… лила…
(в нещадном пылу оголтелом
жгутами лозу заплела!..)

Кропила… струила… плескала…
придирчиво, как попадья,
всё будто изъяны искала
в излиственных кучах белья…

И только устав несказанно
от гнёта «сермяжных» хлопот,
укрылась чернавкой внезапно
«…в каморке, в дому у господ…»

…И встали леса обновлённо
в камзолах зелёных своих!
И кудри промыты у клёнов…
и вешалки шляпок грибных!..

Все вымыто... Чисто и мило!
И небо — перрону  под стать.
Луга рушниками взмохрило —
осталось ветрам расчесать…

…Затеял обходчик смущенный
по звёздам с тряпицей обход… —
под чёрным зонтом золочёным
в ночи «замерцал небосвод»…

***