Оп 2-103

Напряженно, как атлант, держит  купол неба над головой пьяный  одноглазый пират – неба синего и радостного, неба серого и скучного, неба грозового и рвущегося из рук и неба ночного, когда в темноте кажется, что у тебя нет рук. Держит чашу огромную с небом и кружится он в одну сторону, а небо в чаше в другую и цвет и вкус неба всякий, но всегда волшебный – волшебно голубой и волшебно серый и даже волшебно черный и волшебно никакой…   Вышел из кабака подышать и теперь уже не может вернуться... (Дружба с морем и небом в крови у всех моряков?)

Но когда он  сумку несёт, в нём такая дыра и рассосредоточенность, что он ни о чем конкретном думать не может. Тоже кружится, но эти круги ни о чём... Если, конечно, это не сумка с добычей... (Да какая "добыча", блин - батон и кефир; ещё сдача - 20 копеек... Такая дыра, такая яма, воронка; так засосала... Хотя с другой стороны на корабле последние месяцы ели только репчатый лук...)
Ещё убирал осеннюю листву и мусор во дворе одноглазый пират. Преобладали, конечно, листья, но из-за плохого настроения казалось, что – мусор. Также руки плохо шевелились и мусор плохо убирался, застревал в зубьях грабли, как еда в зубах, и ему казалось, что зря его разворошил, что стало хуже и он тонет в нем! Через силу зарыл в землю несколько, как казалось, ничего не решающих куч, отошел в сторонку и: «стало почище, надо же!» Осмотрел себя и: «не очень и испачкался, только несколько листиков – красивых, кстати – прилипло, ну а руки я сейчас вымою ледяной водой…» В общем, природа целебна. Не море, не тропики, но лучше, чем  на койке  валяться или после кефира в зубах ковырять и про бездельников от матери слушать нотации...