Из поэмы Третья часть38

Пускай им видится победа,
где поражение давно.
Приносит нам дымы и беды
и не спасает нас кино.
Родился в древнем я Алтае.
И в облаках над ним летая.
я понял с грустью тишину,
и не приемлю я войну.
В одной мы были с ними связке
с Америкой на той войне.
Сейчас так грустно стало мне,
по страшной гопнинской указке
стоим по разным сторонам,
вещает что ГэБэ-экран.

Остановись, прошу, мгновенье
и отпусти мои грехи.
Какое странное сомненье,
какие странные стихи.
На этом склоне униженья,
встаёт, как будто наважденье.
Стреляют пушки, а слова
пустые, но течёт молва –
рекою льётся бесновато
чужая мысль, как бы своя.
В конце дурного февраля
все на ученья мчат солдаты,
не ведая, что там война,
не пожалеет их она.

Не всё на Свете однозначно.
Обманам нет числа. Экран
был предназначен изначально,
чтоб мотивировать обман:
политика – людей спасенье
и сеять в Душах лишь сомненья,
что совести и чести нет.
Что тьма кромешная, а свет
исчез давно и безвозвратно.
Америка ваш главный враг,
хотя король давно уж наг.
Всё произносится приватно
артистом – новым двойником,
собой кто заменил обком.