С признанием в любви из кочегарки

Люблю зимой киркою помахать,
Откалывая ею мёрзлый уголь,
Когда всю ночь под «минус сорок пять»
И на полтонны тачка катит туго.
Люблю, когда привозят концентрат,
Кой не горит, а дразнит понемногу,
Да так, что в час до тысячи лопат
По двум печам рассеиваю строго.
Люблю, когда какой-нибудь эксцесс,
А рядом только глупая собака
Да семь котлов, запущенных в процесс,
В которых десять тонн золы и шлака.
Люблю всю ночь гонять по цеху крыс,
Кормя их на убой вкуснейшим ядом,
Чтоб не уснуть и чтоб меня не сгрыз
Главарь-пасюк, что кружит где-то рядом.
Ещё люблю я в боров залезать
И задыхаться, жарясь над золою,
И ту золу оттуда извлекать
На сквозняке под гулкою трубою.
Люблю, когда зарплаты не дают,
Но семь журналов стопкой – к заполненью…
Внушили нам, что наш бесплатный труд
Совсем ещё не повод к увольненью.
И не беда, что уголь на-гора
Лежит без дела где-то на Урале…
С кайлом в руках, в морозные ветра,
На прикотельной мы наковыряли
Его пять тонн, с землёй напополам,
Прошедшей ночью, – сдохли, но дожали,
Что даже водка вечером не шла
И рюмки в пальцах плыли и дрожали.
Люблю домой с больною головой
И жутким кашлем утречком являться,
А после душа, в спальню, на покой,
Во тьме по стенке тупо пробираться,
Чтоб не спугнуть британского кота,
Что, как сова, не доверяет свету.
Люблю стоять и греться у котла,
Сжигая в топке фантик от конфеты.

Привило мне правительство геном
Любви к тому, что тупо и нелепо.
И я с любовью думаю о том,
Не видя жизнь вне этого вертепа.
Ещё чуть-чуть – и буду я любить
Не жизнь, а смерть, сводя себя в могилу…
Ну а пока мне б смену оттопить
И до утра с лопатою не сгинуть…