Грозный царь горы

               
    ГОСУДАРЬ
                Прошлое не ушло, оно не наступило.   
               
      ***
По небу, растянувшись клином,
От берегов чужих назад
Над пашней, рощей тополиной,
Устало лебеди летят.

Над ними в небе кружит сокол.
Растягивая интервал,
Под черным брюхом тучи сонной
Он ровный клин ломать не стал.

И плоть живую рвать когтями,
Кружа над строем лебедей,
За речкой, лесом, над полями
Тревожной родины моей.

Сокольничий дрожит. Заокал,
Словами бранными соря,
В согласье с ветром царский сокол
Парит, ослушавшись царя…

К царю спешит с докладом служка,
В колокола звонит звонарь.
В сердцах кровавую пирушку
Народу обещает царь.

Иван в окно глядит. Березы
По слободе листвой звенят,
И ветер грустные прогнозы
Несет до каменных палат.

Где, ухватив за хвост напасти,
Отбросив страх, скрывая стыд,
Как пёс по коридорам власти
На гибель шут царёв спешит.


       ДЕТСТВО
        ***
От стен Кремля уносит горка.
Вдогонку за ледянкой вниз
Матвей летит, за ним Егорка,
И следом маленький Борис.

В лаптях и кушаке овечьем
Сегодня Гришка царь горы,
Гришанькой до Замоскворечья
Пугают нищие дворы.

В снегу вихра, в снегу веснушки,
Малюта крепким кулаком
С размаха дарит колотушки,
С горы спускает кувырком.

В крови щека, и нос, и горка,
И рукава на кушаке,
И деревянное ведёрко,
На замерзающей реке.

Продутые ветрами стены
От кладки и до кирпича
Не обещают перемены,
И, словно черная свеча,

Стоит монах, благословляя
На скользкой горке красный снег,
Она от стен земного Рая
К Москве реке берет разбег.


      УТРО
      ***
Сыплет звёзды будто угли
Ветер в сонную траву.
Через Муром, через Углич
Потянулся люд в Москву.

До Москвы болота топки,
До Москвы то лес, то гать…
Не веду в душе раскопки,
Веры там не отыскать.

Утро полем с дикой рожью
Проскакало на коне.
Правдой дышится и ложью,
Ложь дороже стала мне.

Солнце слаще каравая
Выплывает из болот,
До столицы, как до Рая,
Мало кто из нас дойдет.


       ДЕНЬ
       *** 
День рожден в московских кущах
Как кувшин, принявший обжиг,
И поёт про хлеб насущный
У иконы ангел божий.

Он поет как бросив Муром
Потянулся люд в столицу,
В час, когда под небом хмурым
Не летают даже птицы.

А в столице скоморохи,
Пляшут на цепи медведи.
Там моей душе дурехе
Голос царский слаще снеди.


   ЛЮБОВЬ
    *** 
Уши поразвесели,
Рты поразевали,
И в кружок невесело
Сели на привале.

Суета столичная
Ждёт за чёрным лесом.
Там любовь опричная
Породнилась с бесом.

Кружат в небе соколы –
Царская забава.
Свята Русь наокала
На погибель право.

      ВОРОН
       ***
Пламенем церковной свечки
В небе месяц угасает.
Перейдя пороги речки,
Русь идёт ко мне босая.

Над дорогой в поле мглистом
Из заброшенного Рая
Ворон пролетел со свистом,
Рокот горловой роняя.

Обо мне рыдают ивы,
Стал я нищ от царской дани.
В поле ветер сиротливо
Роется в пустом кармане.

И, расправив оперенья,
Над дорогой круг за кругом
Ворон кружит черной тенью,
Став моим печальным другом.

     МОГИЛЬЩИК
       ***
Потный лоб обтёр могильщик Прошка,
Грязь размазав, крикнул: «Мать честна,
Может быть, мы поживём немножко,
А иначе для чего весна».

Плюнул в руки и на Красну площадь,
Помолчал, но злую тишину
Оборвал кобель хромой и тощий,
Воя на кровавую луну.

В грунт вгрызалась ржавая лопата,
Землю рыл могильщик словно крот.
Щурясь на него подслеповато
Взгляд бросали ангелы с высот.

В эту ночь доходчиво и хлипко
Жизнь нарисовалась, не сотрёшь.
Прошка стер рукой с лица улыбку,
В глубь земли закапывая ложь.


    АВЕ ОТЧЕ
      ***
В речку брошу острый ножик,
В божий храм не носят нож.
И пойду на праздник Божий,
Весь нечёсаный, так что ж!

Поп прочтёт мне: «Аве Отче»
В чёрной рясе с алтаря.
И накажет дни и ночи
Бить поклоны за царя.

А над храмом по наитью
Ветер гонит облака…
И течёт кровавой нитью
К морю дальнему река.

Окуну ладони в речку,
Подведу к воде коня,
В кровь окрасятся уздечка
И ладони у меня.

ФАТА МОРГАНА
    ***
Выгнул месяц рожки
И воткнул их в землю
Ночью у дорожки
Три березки дремлют.
Растопырив листья,
Ночь не отпускают,
А по тропам лисьим
Бродит волчья стая.
Поволокой серой
Боль запеленало.
Есть на сердце вера,
Но её так мало.
В глубине кармана
Копошится ветер.
Бог с ним. От Ивана
Я побег наметил.
Шёл к царю я в гости,
Пил вино из стопы,   
А потом холопы
Мне ломали кости.
От царёвой «ласки»
Да в тоску трактира,
Там за бабьи глазки
Пропито пол полмира.

     МАЛЮТА
      *** 
По щеке сбегают слёзы,
Мне по голосу царя
Строить планы и прогнозы,
В полночь двери отворя.

И ползёт мороз по коже,
И стучится боль в виски,
У царя царёва ложа,-
Две не струганных доски.

И глядит он с царской ложи,
Царь не Бог, он не простит,
И сдираю с мыслей кожу,
Чтобы мясом прирасти.

Каждой буквой, каждым словом,
А за окнами вся Русь.
Иоан святей святого,
Я святых людей боюсь.


     ДРОЖЬ
      ***
Подойду к Москве-реке,
Опущу в поток ладони.
Тучи тают вдалеке
Как в степи с набега кони.

Окунусь в тепло травы,
Как купец в ковёр бухарский,
Выбросив из головы
Дух бродяжий, дух бунтарский.

Уши пальцами заткну
И не стану больше слушать,
Дорогую тишину
Опаляющую душу.

Пробежит земная дрожь
От макушки и до пяток,
Утро, вынь мне да положь
Слов живых скупой остаток.

Изувеченная Русь
От Москвы и до Сибири
Тихо стонет. Помолюсь
За неё с дружком  трактире.


   РАЙ БЕЗ БОГА
       ***
Русь моя, мой Рай без Бога,
И без дьявола мой ад,
И разбитая дорога
Сквозь дожди и листопад.

Ржавая полоска леса,
Топь губительных болот.
Потеряв остаток веса
Над землёй луна плывёт.

Может, будет всё иначе!
Разгулялась тишина,
И глядит с тоской щенячьей
С неба в грязный пруд луна.

      ИОАН
       ***
Ночь пройдет, а там и Святки,
Совесть царская чиста,-
Жечь не стану грешным пятки,
Заливать свинцом уста.

И боярам бородатым
Погожу сажать тавро.
Я у Господа в солдатах,
Он на казнь дает добро.

Затворюсь в библиотеке,
Там на полках спят тома.
Вечных строк живые реки
Сводят мудростью с ума.

Каждым словом со страницы
Говорит со мной Господь,
Окрылив как в небе птицу
Душу, помыслы и плоть.

Кончится христовый праздник,
Как Спаситель по воде,
Побреду от казни к казни
По московской Слободе.

     ШАХМАТЫ
       ***
За стенами бродяжья воля,
Закат с полосками огня,
А здесь на чёрно-белом поле
Царь двинул чёрного коня.
 
На длинном пальце самодержца
Всегда горит, всегда один,
Как с кровью вырванное сердце,
В оправу вставленный рубин.

Мизинец, согнутый в фаланге,
Огонь мерцающей свечи,
Беда, застывшая во фланге,
И тень сутулая в ночи.

Как поступить мне неизвестно,
Когда в разбойничьем лесу
Ждет победителя невеста,
Вплетая лунный свет в косу.

Я лучший в шахматном турнире,
Но мне выигрывать нельзя.
Со смертью здесь меня  помирит
Покорность пешек и ферзя.


     МЕТЕЛЬ
      ***
Помолись у икон Николая,
У святого Петра попроси,
Чтоб метель, как опричников стая,
Не гуляла по нищей Руси.

Чтобы мысли, как головы пёсьи,
Не болтались в грязи и в снегу.
Может быть, я пойму это после,
А сейчас не проси, не могу.

Замирая у края могилы,
С давней болью как с книгой святой,
Я готов рассказать, как всё было,
Только мне не поверит никто.

    МОНЕТКА
      ***   
И не песо, и не лира,
На Руси монетка звонче.
За неё в грязи трактира
Поп прочтёт мне «Аве Отче».

Выпьет винные запасы
И уснёт, обнявши лавку.
Черной тканью пыльной рясы
В бытие внося поправку.

Доски жёсткие не ложа,
Слово Божье не вериги,
Поп под голову положит
Все страницы толстой книги.

Я будить его не стану,
Для чего нужны мне риски,
Он был вхож к царю Ивану,
Отпускал грехи Бориске.

У него, на каждый случай,
Есть божественная книга,
У меня лишь слабый лучик
Ускользающего мига.


    Разбойник
      ***
Как из дырявой мешковины
Горох, рассыпавшись по полу,
Со мной с берёзы и осины
Народ посыпался  весёлый.

Есть тайна в бубне у шамана,
Есть вера в голосе пророка,
А у меня на сердце рана,
Она как впадина глубока.

Игумен мне на покаянье
Сказал: «Вначале было слово»,
Но у меня другие знанья
В кануны Рождества Христова.

Вначале были лес да поле,
Москва-река, Ока и Волга,
Тоска, свербящая до боли,
Ей быть еще со мною долго.

И наша Русь была вначале
От Слободы и до Сибири.
В ней столько скорби и печали,
Что не пропить за век трактире…

Теряют общий вид предметы,
Надежду годы потеряли,
И вспыхнул яркий лучик света
В кровавом блеске острой стали.

   КАРТА
    ***
Выпадает дорога
Словно карта не в масть.
Только зверю и Богу
Одиночество всласть.

Только Богу и зверю
Я не ставлю в вину,
Что надеждою мерю
Пустоты глубину.

Шепчет, в душу мне глядя,
Диск кровавой луны:
"Бога вечного ради
Мысли зверем больны".

Русь
***               
Был скроен наскоро сюжет,
Он тёмен как дорога к дому.
И тусклых звёзд усталый свет
Зовёт и манит по-иному.

И месяц гаснет как свеча,
И ветер странником бродячим
Над старым прудом по ночам
О чём-то вздрагивая, плачет.

Русь, ты не ты, и я не я,
Любить тебя святая пытка.
Ты к сердцу горечь как швея
Пришила на живую нитку.

И я стежки зубами рву,
Но ты прилаживаешь снова
Ночь и опавшую листву,
И горечи земной основу.


                КОНЕЦ