Этот темный стих

Этот темный стих,
Как отражение меня,
Так отражается вода,
Что с неба льётся точно мгла,
Заставить выдохнуть себя,
Заставит выплюнуть меня,
Когда темно день ото дня,
Внутри меня, внутри меня.

Темно дышать
Внутри меня,
Когда в душе день ото дня,
Скребут по сердцу точно яд,
Что травит, травит
Чертов яд,
Что кожу выжжет этот яд,
Меня убьет, но не сейчас,
С начла муки в этот час.

Сменяйте дни,
А дни недели,
Туда же месяцы и годы,
Смятенья мрак
И черный остров,
Внутри миров заросший вовсе,
Чем-то ветвистым, и колючим,
Не проходимым, вовсе вьючным,
Но мне идти, и больше не с кем,
Так одиноко,
Одиноко.

И больно тут же в этом свете,
Что я высвечивал в портрете,
В моём вы видели портрете,
Улыбку грустного пьеро,
Или Пальячи как угодно,
Страданья льются словно копья,
С небесных туч занозы колья,
Впиваясь в душу болью слёз.

Сними с меня мою агонию,
Я догораю этой болью,
Я разрываю душу болью,
Огнем сжигая хмурость дней
И вот за новым небосводом,
Как будто солнце просит броду,
Меня выманивает в воду,
Несёт волна семи морей.

Моя стена стоит пристойно,
Кирпичик радости покорно,
Сменяет легкостью и только,
Под маской тот же шут пьеро.
Не верьте лживому поэту,
Я вру в речах и о победах,
Но я не вру лишь только в действах,
Я лишь молю прими, пойми.

Кто видит радость и улыбку,
Мой грим, чтоб выкрасить попытку,
Запрятать скорбную улыбку,
Чтобы приврать, все хорошо.
Кто слышит эпос гроздьев лозы
Сомнительной и глупой прозы,
Запрятать сердце колкой розы.
С шипами от людской беды.
Внутри больших и теплых глаз,
Внутри улыбки, шуток сказ,
И Смеха, неподвластный бас,
Укрылся верный, скромный Ганс.
Но под гримасой добрых фраз,
Скрываю душу "Тёмный Джаз"

Морочный, но в душе свободный,
Наивный, этим верно гордый,
Скорблённый, будто вовсе мёртвый,
Всё так же прост мой серый стан.
И этот профиль в тот же час,
Что вовсе одурманил вас,
Что бы упрятать каждый раз,
Всё спрятать в облик светлых фраз,
За покрывалом век подчас,
Моих холодных, мрачных глаз,
За гримом спрятал, чтоб сейчас,
Улыбка веселила вас.

Просить готов за все прощенье,
На сцене жизни, утешенье,
Что можно каждому в смятенье,
Сказать слезами из души,
Что я безвольно, словно семя,
Что брошено в тугое бремя,
Насильно выросшее семя,
В кругу простых в душе цветов.

Но я, что рвался под прицелом,
С шипами, что пронзает в целом,
Впивался в души, а между делом,
Страдал за боль, что причинял.
И колки были мои стебля,
Шипами, что кололи бремя,
Но только позже, через время,
Поднялись к небу лепестки.

Так расцвела душа поэта,
Что носит маски словно это,
Способно выручить наверно,
От непринятия себя.
Меня, что каждый день заветно,
Мечтает только лишь конкретно,
Что бы принять меня заветно,
Могли лишь те кого люблю.
Но больно резать маски, четно,
Скрывая душу словно это,
Способно буйного поэта,
Простить за все его стихи.