поэма о боге

кто рожден побитым, тот таким и сдохнет.
о пощаде сколь ты не проси владык,
посмеявшись, свЕркнут те оскалом злобным
и с размаху вдарят кулаком под дых.

кто рожден побитым, тот бороться будет,
тот рожден в лицо смеяться темноте
и завязывать жизни веревку в узел,
как бы удавиться ею не хотел.

мир скомкАет тело и откинет в урну,
вырвет ребра, закидает снегом в мае,
так что тот, кто был рожден побитым, умный:
миру этому уже не доверяет.

-

по обсохшим лицам, по отсохшим трупам
в глубину ведёт побитого тропа.
вправо взглянет -- пусто, влево взглянет -- глухо
и ни звука. даже звон в ушах пропал.

наступил на ветку, шеей больно хрустнул
и сквозь камни острые ползет по ночи.
даже вздох чуть громче не сорвется с уст,
хоть уж места нет, кое не кровоточит.

сила духа по привычке держит власть.
со лба кровь течёт. весь правый глаз залит.
он, не пискнув, вытирает все запястьем,
чтоб не закрывался затемненный вид.

достал путника, сделав лицо построже:
немудренный ранец, в коем спирт да плащ.
облил обуглённую на теле кожу,
чтобы от заразы не подохнуть раньше.

небо еле дышит от повисшей пыли.
ни души. обломки лишь, да и оттенок
черствого, обломленного и отныне
ищущего жизнь колеченного тела.

встал, прищурив глаз от острой вони спирта.
заткнул нос. мертвячина вокруг гниет.
отряхнулся, и, все более побитый,
с пламенной ухмылкой двинулся вперёд.

«Рядом есть вода», --  почуяв запах жизни,
промелькнула мысль в смутной голове.
ускорив шаг, идёт он и вновь что-то ищет,
не упустить из виду дав обет себе.

вдали меркнет белым, ярким и безликим.
вонзилось что-то в миг под грудь такое,
что зовут надеждой. точно -- видно блики,
издавались что замеченной рекою.

и раскрылись веки, и вся боль пропала.
открыв рот, отчаянно глотает воздух,
замечая -- раны стали чем-то талым
и неважным вовсе. жить вдруг стало просто.

полны предвкушенья, окрылились ноги,
не почуяв остроты камней на стОпах.
посветлело небо, сгладились дороги
и река все ближе. метров, может, сто.

ком под черепушкой давит на глазенки,
любовь к миру бойко лезет на рожон.
сердце из тяжёлого вдруг стало лёгким
и запело громко. кажется, нашёл.

-

хруст. почуяв плоть, достал свой кров из ножен.
-- Что ты ищешь? -- гул чужой из-за реки.
-- Сам не знаю. Что-то, что в борьбе поможет.
нечто рассмеялось, обнажив клыки.

«Отчего смеётся? Совсем, что ли, дурень?
Кто, иль что, сейчас я встретил на пути?»
гул в ушах завыл, ветер сильнее дует.
-- Идиот, клинок свой ржавый опусти.

ураган поднялся с неистОвой силой,
повалив побитого бойца на бок.
слышатся шаги. задрожал земь унылый
и осветилось все. испуг.
«Неужто Бог?»

не сменив лица, поднял свой тыл с дороги,
собрав в кулак всю силу, крикнул, что есть мочи
и сквозь ураган он крепко встал на ноги,
выдавив глушенное «Чего ты хочешь?»

-- Я хочу помочь. Избавить от борьбы
И в жизнь внести твою обет моего дара.
Я услыхал, боец мой, все твои мольбы,
И я готов укрыть тебя от всех ударов.

Я твой спаситель. Я нашёл тебя в крови,
И все ждал, пока найдёшь моё укрытье.
Так что, измучённый, ты мой дар прими
И готовсь героем пО миру прослыть.

растянув уста в мерзавейшей улыбке,
Бог умолк. самодовольно смотрит вниз.
истукан, минуту назад жутко прыткий,
весь в пространстве, рот сомкнув, в момент завис.

вот он, шанс, упавший резким валом в руки.
вот и жизнь. возможностью грядёт она.
ради этого ли были все потуги?
ради этого ль сыт болью он сполна?

посмотрел на бога, выдохнул сердито.
тот стоит, влюбленный в самого себя,
пока странника башка совсем забита,
пока он мыслИт, свой ранец теребя.

бьются вон об берег тусклой речки волны,
затмевая зыбкого песка черты.
спроси себя, озлобленный и смерди полный,
ради этого ли гнусно дрался ты?

Бог смотрел, смеялся, не видавший грез,
наблюдал всю жизнь за тем, как ломишь тело,
пока ты по груде костей мёртвых полз,
и теперь спасти тебя вдруг захотел?

вислое молчанье существом пробилось.
протянул Бог руку, осветивши мрак,
и, гордясь, что оказал такую милость,
прошептал:
-- Идём уже со мной, дурак.

пред лицом застыла белая ладонь,
что раз в десять больше самого лица.
может, прав он, и взять избавленье стоит?
может зря владык могущих порицал?

преклонясь главой к руке Божества вниз,
усмехнулся он, взглянув в глаза врага.
-- Я никогда Богам убогим не молился. --
и плюнул он в середь скупого кулака.

-


погиб побитым он. все шансы выжить схлоплись.
погиб и дух войны, кой в бойца врождён был.
обхаркав богов, об мир обтерев сопли
помер он побитым, но непобеждённым.