Imagine

Сегодня заменяя Пушкина,
Я на 1/4 Ковалевская,
на 1/4 Петрик П'яточкин.
Еще две четверти в тени
кто занимает неизвестно.
Сдаётся мне, что Йоко Оно.
Из анекдотов все они.

Заданье теплится в тудушке:
из незаконченных записок
про молодого человека —
по смете текста одного,
что отправлялся в Васильков
из Петербурга, акт составить,
где надо мне пересчитать
второстепенные династии
в истории любви до Рюриков.
Сажайте, но не по статье
5.61 ежеквартально!
Пусть это будет не письмо
Онегина Татьяне (где там!),
то летопись села Горюхино.

Коли с новеллой не срослось,
то приступлю благоговейно
я к тексту Гения. Хоть гвоздь
репертуара Н. Матвеевой,
оттуда вытащу. Не бойсь.

Доедет ли герой к геройке
На юг из северной Пальмиры?
Чтоб в Василькове не грустили,
там расквартировали полк,
переодев в кawaii русских.

Косплеяться, обнять и плакать!

Короче, распишу трактат:
Представь Леннона в Болдино,
Он — загулявший Одиссей,
Вокруг сплошная отчина.

Застрял в глубинке почтальон,
В империи, где пол-сарая,
12 соток, колокол
окрестной церкви. 2 рябины.
6 яблонь. Блудная сирень.
И очень медленный провайдер,
затормозивший кинокадр,
в котором в сакуре Акари.
Ей до Тоно осталась вечность
лишь в 8 метров глубиной!

Букв 36 мне не хватает,
две азбуки Японии,
трезвучий парочки, 7 нот,
чтоб описать вам эпизод,
что вижу я когда всплываю
в горячке декомпрессионной
из станционного окна:
3 поросёнка зажигают
в секунду сантиметров 5,
как скоростные поезда
из аниме Макото Синкая.

Вообрази расход иной:
Стук топоров в садах вишнёвых,
записки кавалерист-девицы,
плохую связь внутри времён, —
их в русском 3, в японском 2.
Давай не будем о французском,
где у прошедшего 7 форм!

Свести баланс мне надо как-то...

Звонок последний. Выпускной.
На вальс кун тянку приглашает.
Аплодисмент образованью
тут вставил бы любой олень.
Но скучно я потрачу день
между чуланом и La Femme,
что из шкатулки музыкальной,
убытки классиков считая:
«Когда бы не было им лень
закончить то, что начинали,
то сочинений было б ейных...»
Арифметически сложнейшее
коленце тут и параллель
выходит гру-у-бая такая.
Любой бы тут из четырёх
Элиз "К Элизе" стало плохо.
Как нам незримое дослушать?

0.5 Мбит в час роутер блюёт.

- Ямщик, скажи, где наша тройка?
- Не можем знать, ваш благородь!

Май лепестками засыпает.
Мейл-арт в улиточной стране.
Белым-бело, но в слоу мо
о недоимках не вздыхают.

Из тупичка созвездья Пушкина,
Где гений текст не дописал,
Мы стены трогаем за уши,
в недороманах, полуснах.
В заброшенных подвалах строчек
играет в прятки ребятня:
там половинка сынки с дочкой,
чьи не проявлены края...
Финал живей каллиграфируй!

Шрифт во Флоренцию ползёт,
где глуховатый кинестетик,
читатель красок, сомелье,
перед скульптурою Давида
в овациях забился рыбой,
на берег вытащенный Виденья.
Да так, что пролетая мимо,
открыл Буонаротти рот
от удивленья.
Прыснул смехом:
«Я тоже так хочу!», —
Он врёт,
что реагировать закончил
ещё зимой, в 1564.

— Тот, у кого ЦА > 100 +,
тот сможет рукопись продать!
А мы не изучили толком
счет устный, в 2022.

Когда печален судный день
в эсхатологии расчётной,
Тут не жмотиться главное.
не перепутать лево с право.
Грехи и добродетель кучкой
нам вверил автор кучерявый,
а сам слинял на облако.
Мол, разгребай-ка, мой читатель,
где сплит-система от Хитачи,
а где нехватка воздуха.
Мы привыкаем к CO2
перед СOVID 24.

Есть ли конец поэме этой?
Не дописать и не доехать,
не сосчитать напрасных слов,
к тому же малоподходящих.

- А Пушкин где?
- Он был таков.

Шельмец сыграл рулеткой в ящик,
оставив дырки в лит. бюджетах.
Пришлось учебник математики
открыть, чтобы собой достать.
Точней закрыть зазор поэта!
Вообрази меня за это,
и восхищайся мной за то,
как дебет с кредитом сведён.
Поаплодируй: "Ай да Света!",
Ведь из руин стенной извёстки
выглядывает миллион.