Сны о Старом Доме 2

Сны о Старом Доме – 2

Мы переехали из Центра, с Собачьей площадки, на Юго-Запад в 1974, мне было 9 лет, и это был шок. Я не ощущала «ужасов коммуналки», в отличие от моих родителей. Я любила старые стены и еще (хотя сознавала, что это нехорошо) – любила вечером гулять и смотреть на загадочную, уютную жизнь в окнах. Абажуры, ковры, цветы, кусочки другого мира…
Мой старый дом – на улице Писемского (бывший Борисоглебский переулок) построен в 1862 году. С 1914 по 1922 там жила Цветаева. Причем жила именно в нашей квартире № 3, а когда ее «уплотнили» – в комнате с окном-фонарем в потолке, которую мы (гораздо позже) тоже занимали.
Дом мне снился и снился часто.
В начале – что я еще живу в нем, и всё хорошо. Это были сны, когда я еще училась в школе. Что мы живем, хотя немного не в той комнате, но все равно в нем, и с теми же соседями. И я каждый раз во сне была очень счастлива, что я – дома. Я поднималась по лестнице к нам, на второй этаж, и соседи почти не удивлялись, здоровались.
А потом дом во снах начал меняться. Я приходила – меня никто не узнавал, да и я уже почти никого не знала из этих людей. Я просила разрешения пройти, посмотреть на комнату, где жила. Там уже все было по-другому, какие-то закуточки, столики, кружевные салфетки, беленькие, круглые, крючком вязанные… Но я еще приходила.
Потом (в соответствии с реальностью – ведь о том, что здесь должен быть дом-музей, говорили еще с 1960-х годов) мне стало сниться, что я прихожу – а меня не пускают: «Мы делаем тут музей Цветаевой, а вам чего здесь надо?» – «Но я жила здесь когда-то, можно я пройду, посмотрю?» Неохотно пускали – «здесь не ходите, там не трогайте». И внутри дом уже становился какой-то другой, перепланированный. Лестниц две, а не одна. Люди чужие совсем. Но дом еще дышал, и я была в нем.
(Замечу, что музей действительно открыли, но только в 1992 году, а мне это снилось в середине 1980-х, с повторами. И я тогда в реальности туда не ходила).
Еще сон – я просто стою на улице и снаружи смотрю на дом, а там светятся окна, и кажется – я опять в прошлом времени, в начале 1970-х, и все хорошо: улица, клены напротив (их сейчас вырубили). Я спускаюсь вниз, к Калининскому проспекту, перехожу на другую сторону – там, на задворках, тоже старый дом, другой, там (во сне) живут мои друзья. Мы пьем чай…
Вообще же старый дом снится мне тогда, когда в жизни моей должны наступить перемены. Он словно предупреждает, охраняет меня – и дает силы. Даже если меня в него не пускают.
Да, еще сон, один из последних: музей открыт, и я захожу туда как посетитель. Все чужое. Все по-новому, официально, дорожки какие-то ковровые. Но дом дышит. И я нахожу там закуток у винтовой лестницы, ведущей на антресоли, не изменившийся почти, сажусь там и, кажется, плачу. Мимо ходят какие-то люди, но, слава Богу, не замечают меня в темном углу.
А сейчас он уже давно не снился. Словно та ниточка, которая связывала нас, истончилась и исчезла.
Между прочим, когда (в реальности) делали этот музей, ободрали всё, что можно было, вплоть до штукатурки, до крыши. Торчащие стропила и красные кирпичи обнажились. Мой дом – с содранной кожей. Зачем? И тополю, ближнему, обрубили нижнюю ветку-развилку. Кому мешала?
Я теперь нечасто туда приезжаю. Слишком больно. А сниться мне дом давно, давно перестал.

1992


____________________

Примечания авторки:

Этот текст стал частью экспозиции выставки "Дом необычайной судьбы", которая открылась 19 мая 2022 и будет длиться до 12 февраля 2023. 
...А тополей теперь нет. Совсем.

Фото взято отсюда:
https://pastvu.com/p/45660