Сто наносекунд одиночества

Иван Катапультович был потомственный почтальон.
Все его предки, начиная с 21-го века,
Служили на почте, как и он.
Сейчас в 2232 году, конечно, многое изменилось
С тех пор
В почтовой отрасли, судя по всему.
Но только не в Петербурге-батюшке родном!
Слава почтальонскому труду!
А всё потому,
Что в нашем городе
Традиций и высокой культуры,
Слава богу, ещё сохранились люди
Верные благородному писательскому ремеслу.
Готовые отстоять в живой! Очереди 
И в холод и в жару.
Чтобы только не потерять
Этот ускользающий жанр древнего письма.
Да!
Это вам не по клавиатуре стучать, как дятлы,
С ночи до утра.
Или в квантофоне космоэски строчить.
Это настоящая культура - рукописная, питерская!
Старинная к прошлому благородному нить!
Особо верные ортодоксы - письмисты
Даже чертали гусиным пером по привычке,
Предавая анафеме потом
Всё, что после Пушкина случилось.
Известно, что написанное давно не вырубить топором!
А не как сейчас - всё летит в корзину
В электронном виде.
Поэтому сколько на почте
Иван Катапультович
Интересных людей увидел.
Всех не перечислить!
Да, иногда спившихся и с трагичной судьбой,
С синими, словно океан, лицами.
А как иначе? Зато с детской чистой душой!
Ну, а где вы видели
Писателя или поэта настоящего истинного
Из-за жизни пессимистичной такой?
С вечно улыбающимся до ушей ртом?
Поэтому на почте не принято было торопиться,
Соблюдая исключительно обычаи старинные,
Задерживая очередь,
Но при этом создавая еле уловимый флёр
Прежней романтичной жизни.
А не как в столице,
Где роботы обслуживают население давно.
Нет, в нашем городе
Высокой литературы и традиций
Это исключено!
Опять же здесь можно
И одиночеством поделиться,
Чтобы не быть одиноким потом
А не как в вышеупомянутой столице:
Номер 2224! Пройдите за пятый стол!
5 млн рублей заплатите!
Получите бандероль!
Что?
Это хамство и барыжничество, пардон!
Культурный позор!
2 минуты и всего-то десять слов!
Конечно и в нашей культурной столице
Случались нередко в длинной очереди
Легкие мордобития тихие,
По-интеллигентному мирные.
Но это были лишь невинные события
Обычно спорили
О нюансах литературной жизни:
Что например баснописец Крылов
Предпочитал есть за столом,
Поэт Пушкин был правшой или левшой,
А правда что Чайковский женившись...
Ну и так далее.
Обычный светский разговор,
Так называемый Петербургский фольклор.
Но все конфликты
Быстро кончались потом,
Когда выходил почтовый мажордом -
Начальник почты по-нынешнему:
Техноген Карлович Нерукописный
И говорил:
Тише, товарищи, тише!
Здесь вам, пардон, не притон,
А культуры письменной обитель!
Поэтому, пожалуйста, лучше заткнитесь,
Прошу вас не оскверняйте
своим поганным языком наш благородный дом.
И все смолкали послушно
Под тишины щемящий звон.
Однажды Иван Катапультович привыкший
К контингенту указанному выше,
Увидел перед собой
Девушку красоты необыкновенной,
О которой даже слов не найдётся,
Чтобы описать ниже.
Да ещё с бюстом
Таким! Таким! Красивым,
Что был ещё
Характерен для 21-го века,
А сейчас наоборот, к единице ближе.
Выдающаяся грудь вовсе не в моде
В интеллектуальном народе,
Как стихи Агнии Барто
Для тех, кто отслужил три года
И помнит, ставший уже притчей во языцах,
знаменитый Балтийский флот.
Короче, Иван Катапультович влюбился
И потерял душевный покой
И даже забыл зачем он родился,
Кем были его родители
И призвание благородное своё.

- Вот ваше письмо!
Сказал незнакомке быстро,
Потому что растерялся
И не мог сказать что-то ещё.

- Спасибо вам!
Обрадовалась незнакомка лучистая.

- За что?
Удивился Иван
Ведь, этот разговор
Был для него
Чем-то
Похожим на лето,
Когда одновременно
Потеешь и горячо.
Одним словом, тепло и необычно.

- За то, что быстро
Нашли моё письмо.

- Ну, что вы!
Это моя работа
Только и всего

Нет! Все равно!
Я вам очень благодарна.
Можно я обниму вас на оперативную память.
Чем я могу вас отблагодарить ещё?

И нежно к Ивану прижалась
Тем величием женским выпуклым,
Чем вся Россия восхищалась и гордилась
До 21 века включительно...
А потом взяла руками нежно
Ивана Катапультовича затылок
и архи-архаично
устами сахарными
К его устам прижалась близко.
Только странно как-то
Шершаво и непривычно.

- Ваня! Ваня!
Иван!
Вставай на работу быстро, опоздаешь!
Уже пол восьмого утра.

Иван проснулся.
На груди его кошка
По имени Молекула - сокращенно Моля
Лежала.
Словно мамы слова повторяя снова,
Языком шершавым его лизала.
А незнакомка пропала,
Будто не было её вовсе...
А была только
Из яйца генномодифицированного
На завтрак яичница, как всегда.

А когда Иван Катапультович
На улицу вышел
К нему подскочил человек
Тоже для культурной столицы типичный,
Немного умом того,
В смысле необычный.

- Привет, земеля! Забыл меня?
Иван Катапультович - родившийся в январе
В 2201, в среду, учившийся в гимназии
Имени Петра Галактионова, получивший
Двойку по математике во втором классе
На первом уроке в 9.30, а на перемене...

- Кто вы? Перебил странного пешехода
Иван, пока он почти все факты из биографии не перечислил.

Мы вместе учились!
Я - Терафлоп Гигабайтов
Ну, Гига! Пешеход взаимно удивился.

Вспомнил, но смутно, видимо,
Иван Катапультович смутился.

- Вот! Прикинь!
Это потому, что я - турбированный!

- Чего?

- Ну, твой мозг - обычный.
А у меня до максимальных частот
Разогнан, турбирован!
Я всё помню
В каком году была Куликовская битва?
А?
Вот видишь!
Ты сразу тупишь,
А я прикидываешь
Всю жизнь работал в Газпроме.
Ну, это в Лахте на пятой вышке.
Охранником - ваще скукотища!
А турбанулся
И уже не остановиться!
Теперь читаю на работе книжки
И не надо записывать.
Всё помню, самому иногда противно.
Мозг-то турбирован.
И ты - турбанись
Ощущения невообразимые прикинь!
Слышь, давай лучше поговорим
Про Унию Флорентийскую,
Если не хочешь турбиниться.

- Ладно, ладно уговорил!

- Вот именно!
Съешь таблетку синюю
На неделю эффект видимый!
Сразу!
А хочешь гипотезу Пуанкаре я расскажу своими словами?

- Нет! Я на работу опаздываю.
Мне пора, извини.

- Жалко, ну, как знаешь.
Не забывай меня
И число Пи
До миллионного знака!
Странно с ним одноклассник бывший попрощался.
Типичный для Питера
С умной турбированной головой.

Иван Катапультович
Зашёл за энергетиком
По пути на работу, чтобы не заснуть за столом.

- Доообрыыый деееень!
Медленно протянула продавщица
Словно ей даже говорить было лень.

- Добрый! Удивился Иван в ответ
Вам плохо?

Нееее оооочееень хоооорооошо.
Проооостооо
Баааарааааахлииииит нееееейроооо-лиииингвииистииииичеееескааааая цееееепь
Поооооолууууучуууу з/п ёёёёёмоооооёёёё,
Выыыыызоооооовууууу нейроооооэээээлеееектрииииикааааа.
Оооооон поооочиииииниииит мнееее баааашкуууу
Оооооооохреееенеееееть каааааак мееееедлеееенооооо...

Иван не дослушал предложение
Поэтому и так потерял за разговором этим
Время и решил, что нужно уже турбануться,
Как следует,
Чтобы не опоздать на самом деле.

На рабочем месте его ждал сюрприз удивительный:
Знакомьтесь! Новую сотрудницу представил
Техноген Карлович Нерукописный.
Вот, Серафима Геномовна Партеногенезова!
На испытательном сроке будет у нас учиться.

- Это же!
Та самая девушка!
Ну из сна, с шершавым языком!
Удивился Иван Катапультович
И не удержавшись сказал,
Повторно влюбившись
В красоту души и внешних форм:
Вы - прекрасны, как
Уния Флорентийская!
И в обед ещё
Для знакомства более близкого
Без запинки ей перечислил
Всех России правителей,
Годы жизни,
А так же особенности их личностей.
А сам в это время
Не мог оторвать взор от её...
Выдающихся характеристик - личных форм,
Оставив доказательство
Теории Пуанкаре на потом.

Да вы - исторический полиглот,
настоящий интеллектуал питерский!
Восхитилась
Серафима Геномовна Партеногенезова,
Дыша высоко, глубоко и волнительно
Сквозь декольте разрезы широко.

А вы верите в неслучайность событий?
Задал Иван Катапультович
Риторический вопрос.
Вспомнив зачем-то Куликовской битвы год.

Так бывает, что даже в часы рабочие
Накрывает нас иногда платонически любовь -
Прекрасная, как Белые ночи
Поэтому и влюбляются в Питере
Так сильно всегда очень,
Чтобы не испытывать, всё равно,
Даже ста наносекунд одиночества
Из квадриллиона наносекунд,
Когда любовь долго ждём,
Пока рисуем надпись термомелом под окном:
Иван + Серафима =
И сердечко со стрелой в конце потом.