В эту осень

И тишина ночи больнее
              Божьей немоты,
Когда один ты, тихим зверем,
С дыханием сироты,
Гуляешь осенью холодной,
            Один до тошноты.
И кривоскулые дома
Так косятся брезгливо,
Не на кого-то, на тебя.
И даже неба то светило,
                Так просто,
Языком дождя
           тебя приговорило.
И ветра шум отныне пуст,
И так безвкусны его песни,
Когда один – ты в поле куст,
Когда один ты – ты не весел.
Тебе то золото листвы
Так омерзительно и пошло,
Так неуместно, если ты
                Один.
Один – ты брошен.
И даже лестница в парадном
Тебя встречает как врага,
Твоим ногам она не рада,
А, впрочем, всё как и всегда,
И ты подслушиваешь весь
Чужой соседский разговор,
Чтоб думать, что хотя бы здесь
Ты свой. Ты свой? Ты свой.
Ведь тишина ночи больнее
               Божьей немоты,
Когда один ты, тихим зверем,
С дыханием сироты,
Гуляешь осенью холодной,
Один до тошноты.