4 Барышня-крестьянка

И так, все барышни, по нём, с ума сходили
О нём лишь только говорили
И были право уж не раз
Возимы к Берестовым на показ.

Но боле всех, была занята им
Дочь англомана моего Елизавета.
Дитя любви и солнечного света,
Балована была отцом своим.

Однако, её проказы резвость и забавы
Так восхищавшие, семнадцать лет, отца
расшатывали строгие и устоявшиеся нравы
Несчастной мисс Жаксо/н, что без конца

На то, вздыхая, подводила лишь глаза
И как-то на своём, молила небеса.

Девица чопорная сорока годов,
Белилась и сурьмила брови всю неделю
И перечитывала как молитвослов
По два раза на год свою «Помелу».

За это, получала по две тысячи на руки
И умирала каждый миг от скуки

В этой безумно варварской России.
Но, вернёмся к главной героине.

Мила, стройна, полна очарованья
В ней всё играло жизнью и цвело
И как изюминкой, средь сего обаянья,
Глаз чёрных были живость и тепло.

Ещё не видевшая, в силу обстоятельств, Алексея
Лиза была довольно уж наслышана о нём
И от того то, чувство любопытства, всё сильнее,
В её душе младой, бралось живым огнём.

За Лизою ходила Настя
Она постарше, чуть была
Но, как и барышня, хоть всё в них перекрасьте
Такой же ветреной затейницей и слыла.

Любила её Лиза очень
Ей открывала тайны все свои
И если, что задумают, то хлебом не корми,
Покуда план не будет их отточен.

Настя была в селе Прилучине лицом
Гораздо более значительным и важным
Нежели всякая наперсница трагедии французской
Вот почему в селе жизнь не казалась тусклой,
А шалости, порою бившие ключом,
Вокруг всё делали прекрасным.

И вот, однажды поутру,
Едва отпели петухи,
А солнца луч лаская лопухи
Проводил ночь, как добрую сестру.

Заботам, предаваясь о хозяйке,
При этом шалостям ее, с весельем потакая,
Настя выслушала Лизины все байки
И молвила, залитый весь водой, пол протирая.


– Позвольте мне сегодня пойти в гости?
– Изволь родная. А куда? – Остыв от баловства
Вздохнув, спросила Лиза удивлённо.
И тут ответила Настёна отрешённо
–...Хотите, меня вы можете, хоть сразу отчихвостить,
Но, жизнь без нас, плетёт нам кружева.


...В Тугилово. К Берестовым, извиняюсь.
– Ничего. И что там, чего я не знаю?

– Там повара жена справляет именины
И звать нас, отобедать, вчера приходила.
– Что же о том, ты ничего не говорила?
– Так вот и говорю, таить то, нет причины.

– ...Вот так да! ...Господа в соре пребывают,
А слуги-то друг друга угощают.

– А нам, какое дело, до драк их, пустяковых.
Пусть забавляются себе в баталиях стариковых.

...К тому же я не папенькина, а давно уж ваша.
А вы, с молодым Берестовым, вроде не бранились.

– Так и побранюсь, как будет надо!
...Да, где только его увидеть?
– Даст бог, и свидитесь.
– Ах, скучно-то как жить!
– Да ладно.
Вот вернусь и чем-нибудь порадую вас, ...ждите.

Попробуй ты хоть его повстречать,
Да рассмотреть, хоть издали, каков он?
Уж постараюсь я желанье ваше реализовать.
Надеюсь, красоты мужской, он станет эталоном.


Так в нетерпении целый день томясь,
Лиза вестей ждала от Насти долгожданных
И та, под вечер в добром здравии воротясь,
Явила образ перед нею несказанный.

- Ну, Лизавета Григорьевна, держитесь.
Уж нагляделась я на барина младого...
- Он мрачен, Настя, иль характера дурного?
- Бог с вами, вы с выводами то пока не торопитесь.

Ох, и чудесное скажу у них поместье!
А сад, какой!? Ах, рай, рай для души.
Мы там с ним были весь день вместе...
- Как это как скорее расскажи

Извольте-с. Вот мы всей гурьбой пошли:
Анисья, Дунька, я, Егоровна, Ненила,
А славная погода то лишь благодать сулила
И сладкий аромат восходил от земли.

- Ах, нет в тебе души.
- Да от чего же нет то, боже правый!?
Вот уж характер этот ваш упрямый,
То расскажи, то нет в тебе души.
 
Так вот, мы к самому обеду-то пришли.
Уж комната была полна народу:
Захарьевские, Колбинские, совсеми дочерми
Приказчица. Ах, как они надулись с ходу,

Когда я подле маменьки их села.
Едва они полны были намерений благих.
А мне и наплевать на всех троих,
Ведь я не ихний хлеб отведать села.

- Ах, как же ты скучна с подробностями вечными...
- Да как же вы нетерпеливы!
А там такие в шоколаде были сливы.
И стол ломился весь под яствами чудесными.

Пирожное чудное было – «бланманже»
И полосатое, и синее, и красное...
- Когда же ты про Берестова скажешь то?
- Уже,
Коль оценить вам не дано прекрасное.

Ну, вот и вышли мы из-за стола,
В саду затеяли «горелки»,
А тут и барина судьба нам поднесла,
Словно десерт на беленькой тарелке.

- И что же, правда ли, что он собою так хорош?
- Удивительно хорош, можно сказать красавец!
Высокий, стройный и вовсе щёку румянец.
- Ах, кажется мне, что слегка ты врёшь.

А он, и бледен, и печален,
И как говаривают, слишком уж сентиментален.
- Да этакого бешеного сроду не видала!
Он хоровод с нами водил сначала.

Потом в горелки бегал...
- Невозможно!
- А ещё выдумал – поймал и целовать.
- Да ты, Настёна, врёшь безбожно!
- Ах, воля ваша, барышня, но мне негоже врать.

Насилу от него отделалась. Едва хватило мочи.
- Да как же? Говорят, что он влюблён
И смотрят на одну лишь его очи?
- Грех сказать, чтобы его вниманьем обделён

Был нынче кто-то. Не обидел никого,
Ни дочь приказчикову, ни меня, ни Пашу,
Ни даже Хрупинскую скромную Наташу.
- Хрупинскую!?
– Вот вам крест! Подле него

Она чуть было чувствий не лишилась.
- Да что ж он в ней нашёл-то? – Ой, не знаю,
Но так, я право же, давно не веселилась.
- А что же в доме про него слагают?

- Барин прекрасный, к воспитанью не придраться.
К тому ж весёлый, добрый, озорной.
За девушками любит слишком уж гоняться,
Да думаю, покуда не привяжется к одной.

- Ах, как бы мне хотелось его видеть! -
Молвила Лиза, впившись взором
В бескрайность сельского пейзажа.
- Да что же тут мудрёного скажите.
Он всякий день, поди, как заколдован,
Поутру ходит на охоту. И кабы воля была ваша,

Вы, верно, встретили б его, пойдя гулять.
Тугилово не далеко-то, три версты.
- Не хорошо это. Подумает еще, что я искать
Пытаюсь встречи с ним. К тому ж наши отцы,

Как всем известно, в давней соре.
И мне едва ль с ним познакомится дадут.
- Ну как говаривает мисс Жаксон: - I am sorry!
Сидите, ждите, пока жениха на блюде поднесут

- Ах, Настя, Настя, знаешь, что скажу.
А если я, да наряжусь крестьянкой?
- Идею эту очень славной нахожу...
- Займёмся этим завтра спозаранку

Надену толстую рубаху сарафан...
- И кузовок для ягод не забудьте.
- Ах, как закат нынче румян.
Надеюсь, всё получится. Уснуть бы.

Верю я, Берестов уж вас не прозевает
Не каждый день в лесу красавица гуляет
Да и по-здешнему вы барышня щебечете не плохо.
- Ах, только б не заметил он подвоха.

И так, едва луч солнца в хладных росах
Огнём рассветным полыхнул,
А ветер, цвет на абрикосах
Рукой эфирною тряхнул.

Едва петух пропел гимн солнцу,
Едва пастух коров угнал,
А Настя уж платила хлопцу,
Что на базаре торговал.

Взяла китайки синей лоскут
И медных пуговиц чуток,
И для рубахи грубой ткани,
Ну, и конечно кузовок.

Барышня радостно встречала
Настёну около ворот
И всей девичьей наказала
Сшить то, что Настя принесёт.

Под вечер всё было готово
И Лиза мерила наряд.
- Ах, Настя, Настя, право слово,
Как синий освежает взгляд!

Мне кажется, что я ни разу
Милей чем нынче не была.
Чуть тише молвив эту фразу
Лиза вдруг снова ожила.

И уж пред Настей барышня-крестьянка
Во всей своей диковинной красе.
Не выдают ни голос, ни осанка,
Ни даже простенькая ленточка в косе.

Пред зеркалом, едва потупив очи
Прикроется ль в смущении рукавом,
Иль подбоченившись, так, между прочим,
Вдруг покачает головой, ну наподобие глиняных котов.

Всё это нашло одобренье,
У знавшей жизнь крестьянок Насти.
Единственное, что было напастью,
Так это нежных ножек Лизиных сложенье.

Подсохший дёрн был нестерпимо колким,
Песок и камешки немыслимо остры.
И здесь не обошлось без Настеной уловки,
К утру, были готовы лапти с бересты.

Пастух Трофим за сладкую уплату,
Отдал заказчице красивенькой товар.
А коль ещё что будет ей вдруг надо,
Всё сделать обещал за столь же сладкий дар.

И заиграв в рожок у барского двора,
Повёл сонных коров на сочные луга.
Но вот, уж будет Настя барышню. – Пора.
И опускается на пол прохладный Лизина нога.

И сладко потянувшись, она воздух утренний вдыхает
И славненький наряд крестьянский надевает.

- Ах, Настя, успокоить нужно будет мисс Жаксон
И папеньку. Скажи, что Лизонька гуляет.
Ещё скажи, что бог не обделяет
Того, кого на зорьке не прельщает сон.

- Да разве ж я такое барышня запомню!?
Скорей меня ваш папенька прибьёт
Или отдаст служить кому другому.
- Тогда, Настёна, молви по-иному.
Кто раненько встаёт, тому бог подаёт!
- Это по-нашему, такое то я вспомню.

И вот в каком-то лёгком шоке
Лиза стоит на заднем уж крыльце.
И мыслей нет о мисс Жоксон и об отце,
Лишь манит лес да зорька на востоке.

А небо ясное и утренняя свежесть,
Роса и ветерок, и птичье пенье
Так будоражат в ней молодую резвость
И опьяняют так до головокруженья.

К тому ж, боясь какой-нибудь знакомой встречи,
Она не шла, казалось, а летела
Платок цветастый с головы скользил на плечи,
Но вот уж в конце поля роща зеленела.

На рубеже отцовского владенья
Она стояла непреступною стеной.
И вот над Лизою смыкаются деревья
И льнёт она к берёзке тоненькой спиной.

А сердце бьётся всё сильнее и сильнее,
Само не зная почему.
Здесь может, вот-вот встретит Алексея...
- Ах, эта трусость ни к чему.

Мало-помалу оставляя страх свой и веселье,
Лиза пошла в прохладный сумрак рощи.
Глухой и перекатный шум зелёной толщи,
Казалось, заглушало птиц весёлых пенье.

Ах, о чём думалось Елизавете в те мгновенья -
В шестом часу весеннего утра?
Меж лютиков и трав густых, она брела,
Полна мечтательности сладостной и умиленья.


Но вот, на Лизу из лесного полумрака,
Залаяла прекрасная легавая собака.
Она в испуге закричала громко
И спряталась за дуб широкий ловко.

- Тубо, Сбогар, сюда! - Донеслось тут же из кустов
И молодой охотник пробираясь меж пеньков,
Рванул на чей-то крик и лай своей собаки.

- Не бойся милая! Собака не кусается,
Лишь громковато порой возмущается.

- Да нет, барин, боюсь: ты придержи-ка её лучше;
Такая злая; ещё кинется опять.
- Если боишься, я могу тебя сопровождать
И докажу, что пёс мой самый лучший.

Позволишь мне подле тебя идти?
А кто тебе, скажи, мешает? -
Лиза платочек поправляет
И кузовок пытается найти.

- Вольному воля, а дорога мирская.
- Откуда ты взялась такая?
Из Прилучина; дочь кузнеца, грибочки собираю.
А ты, барин, Тугиловский поди?

- Да. Камердинер барина младого.
И что ты тут нашла смешного?
- Ой, не на дуру то напал. Не ври.
Уже ли барина меж слуг не распознаю:

Одет не так и баешь то иначе;
Собаку кличешь не по-нашему...
- Да ты гляжу – кладезь премудростей ходячий!
Ах, дай тебя за это обниму.

Ещё чего! - Отпрянула она, слегка робея,
Но приняла тут же, холодный, строгий вид.
Это немного рассмешило Алексея,
Но некую бесцеремонность смогло остудить.

Уж если вы хотите чтобы мы и впредь
Приятелями добрыми остались
То не извольте забываться
Да где же ты премудростей таких сумела нахвататься
Глаза Алёши интересом загорались
Ему хотелось всю её познать и рассмотреть.

Уж не от Насти ли, моей знакомой?
Она всегда при барышни у вас.
Ах вот он просвещения тернистый путь!
Почувствовав себя слегка разоблачённой
Лиза сосредоточенно вдруг молвила смеясь:
Ты, поди думал, что мне негде знаний почерпнуть.

Да я на барском дворе и наслышалась, и нагляделась. –
Тут Лиза весело вокруг берёзки завертелась.
- И не по-нашему я могу тоже говорить
А кое-что, даже переводить.


- Да ну!
- Ага. Гут монинг. Знаешь что такое?
- Ну?
- Доброго здоровичка значит, любезный барин.
Он засмеялся. - И что же тут, по твоему, смешное?
- Всё. А английский твой вне всяких правил.

Тут Лиза под стать Алексею
Весёлым смехом залилась
Ах, барин, барин, она на пенёчек взобралась
С тобой от смеха видит бог я ослабею

Да и гляжу, с тобой болтая,
Совсем не наберёшь ни ягод, ни грибов.
Шел бы ты в сторону, а я в другую! – Отступая
Лиза срывала листики с кустов.

Прощенья просим.
- Стой! – Окликнул он её
И оставляя возле дерева ружьё
Алексей молвил, беря её за руку второпях.
А как тебя зовут то, душенька моя?

Акулиной. Да пусти же барин, мне пора идти.
И вот пальцы её освободились от его руки,
А он в восторге бормотал: - Ах, друг мой Акулина,
Непременно буду в гости к твоему отцу.
Что ты! – испуг скользнул у Лизы по лицу.
Ради Христа, забудь всё, что здесь было.

Коли узнают, что я в роще с барином болтала,
К тому ж наедине, то мне будет беда.
Отец прибьёт меня без всякого суда.
- Да, как же! – в голове у Алексея всё пылало.

Я непременно видеться хочу с тобой!
- Ну, я когда-нибудь опять сюда придти сумею.
- Когда же?
- Да хоть завтра...
- Акулина, друг ты мой!
Расцеловал бы я тебя, да право же не смею.

Так, завтра, в это время! Не обманешь? Побожись!
Вот те Святая пятница! Приду барин. Пусти ж!