1046. Песни Мальдорора

  Недолгой была моя радость, близился час, когда померк для моей девочки божий мир, исчезло все, что тешило ее, и она больше не услышала воркованья веселых горлиц, лепета тюльпанов и анемонов, неспешного шепота болотных трав, задорной перепалки лягушек и прохладного плеска ручьев. Она любила гулять на кладбище, где так чудесно пахнут кипарисы и бессмертники, и я не перечила ей, я говорила, что кладбище – это птичий город, днем жители его поют, порхают по деревьям, а на ночь забираются под каменные плиты, где у них устроены гнездышки и живут маленькие детки.
  Порою вшивокудрый Мальдорор вдруг замирает и настороженно вглядывается в небесный бирюзовый полог – глумливое улюлюканье некоего невидимого призрака чудится ему где-то рядом. Он содрогается, он хватается за голову, ибо то глас его совести. Как безумный, бросается он тогда вон из дому и мчится, не разбирая дороги, через морщинистые пашни.
  Гляди же, слезы струятся по щекам его и попадают на твою постель; бывает, вспомнить о несчастье горше, чем пережить его.
  Лотреамон, «Песни Мальдорора»

***

Привет тебе, о древний Океан!
Бумажный храм из старых фолиантов
не ведает, сколь прячет котлован
даров твоих – жемчужин и брильянтов.

Два ангела – Дух тверди и Дух хляби,
драконы, даже сам Левиафан –
танахский повелитель мутной ряби,
морских пучин и хаоса мембран

приходит в ужас, имя Мальдорора
услышав. Плачь, Тристан и Флориан,
страдай, о светлокудрый отрок Бора,
последний дьявол адских могикан

ступил на землю, благовест пришпоря,
повергнув в трепет воинство небес,
и морок смерти сея над прибоем,
он Бога ждет, чтоб тот как Геркулес

сразился с ним – не знающим ни горя,
ни радости, ни чаяний души.
Порфироглазый демон, ветру вторя,
встречает пустоту в полной тиши.

Из опьяненных белладонной уст
песнь Мальдорора льется, запиши:
он чужд всему и всем, никчемен, пуст,
бесчинствует, лишая миражи

надежды, оскверняет Божий хлев,
кресты ломает, крошит витражи,
романский неф и древний барельеф
последней церкви северной глуши.

Мертворожденный ум его несхож
ни с чем, что есть средь фауны и флоры,
слюна его что яд, а взгляд, как нож,
пронзает злостью фурии сквозь шоры.

Трепещут люди, буйствуют стихии,
сам милосердный Бог на Мальдорора
глядит и сокрушается: «Прости их,
прости себя, и я стану опорой,

ведь человек и ветер – Божьи дети,
грешны, но с тем чтут Библию и Тору,
в каморке тесной тела – на две трети,
все остальное – Дух и Божье слово».

Молчит угрюмец полный черной злобы,
страшась десницы Божьей, как позора
своих деяний жутких у надгробий
тел убиенных, призрак Эльсинора

и тот прекрасно помнит Мальдорора.
Чрез пашни к недрам бездн архипелага,
к глубинам хищных чудищ от укора
отцовского бежит сын-бедолага.

Никто не видел больше Мальдорора.
Но Мальдорор насеял свои споры
по всей земле, на всех ее просторах –
и всходят войны, смерти, язвы, моры.


17 апреля 2022 года


Иллюстрация: И. Босх «Сад земных наслаждений» (фрагмент триптиха)