На творческом вечере

В дождливый день я слушала стихи.
Полупустого зала уязвлённость.
Его размеры были велики:
у города в стихи  - недовлюблённость.

Что прожито за эту сотню глаз?
Что пережить за то, чтоб были тыщи?
Кто может с нарушеньем лунных фаз
просить стихам свечения, как нищий?

Издревле слава застила глаза.
И небожитель не чурался славы.
Полупустого зала тормоза
поэту -  не смертельная отрава.

Спасенье -  в оглашении стихов.
Кипящего котла открытый клапан
горячей пищей для чужих умов,
пар выпуская, и стонал, и плакал

как будто вскользь, как взгляд поверх голов -
свет маяка, что слал сигналы с суши...
поэт, бросаясь вязанками слов,
кормил огонь и грел чужие души.

О, этот пыл! Я, горько оплошав,
теряла мысль, следила за мотивом...
мелодии сменялись не спеша,
не оскверняясь нотою фальшивой.

"Какое счастье..." - тут я осеклась,
мелькнула мысль об участи ужасной:
поэта и безвластие, и власть
как горная тропа — всегда опасны,

как этот за автографом поток...
я пробралась на сцену полубоком,
спросил Поэт - «Вам тоже пару строк?»
- «Мне — коротко: Ахматовой от Блока!».

Ужели космос мой — моя вина?
И мало то кому-нибудь понятно.
Как в городе разграбленном дома:
значенье их - пустынно и невнятно.

Глазницы окон с выбитым стеклом
уже не назовёшь окном открытым...
поэт, оживший проливным стихом,
к утру смолкает птицею убитой.

              05.11.2016 г.