Так себе актёр

Отгремели фанфары громких речей,
Погасли софиты влюбленных очей.
Зритель покинул сей зал
И в гардеробе средь шума и гама
Его недовольный голос вещал:

Актёр то был слабоват - не выучил пьесу,
В слова не попал, да и вообще он был пьян!
Что за наглость? Да разве так можно?
Верните мне деньги! - воздух он сотрясал.

Подхватили зеваки, что там, в полумраке,
Тайком пытались бинокль стырить в карман:

И смысла там нету, в пьесе этой!
Он нам вещал про любовь и про чувства,
Но вот только один он на сцене стоял!
Где же Джульетта? Вот неудачник!
- этот буквально кричал.

Вторила бабка их словам, что, мол,
И правда, вот он болван, постеснялся видать
В чувствах признаться, а теперь
Сопли жуёт и жалуется нам!

Пропал номерок 35, мелочь украли из шубы,
Здесь и не такое бывает - недавно вот
Увели манто у одной статной особы,
А народ все твердил о своём.

Разбредался искушённый люд кто куда:
Кто в коммуналку, а кто - то в панельку,
В барак деревянный один ковылял
И каждый по дороге плевался -
Спектакля я совсем не понЯл...

В скромном пальто и с потёртым портфелем
Актер, вполне трезвый, в уме и сознании,
Пытался поймать свой трамвай,
С опозданием.

Нет, не поняли, не оценили - задумался он.
Странно, вроде говорил простыми словами,
А вышел сущий дурдом...
Грохот рельс не давал собраться с мыслЯми.

Добрался домой, эх, не убрано -
Черт с ним, дела подождут, уже поздно.
Постель он расправил
И обратил свой взгляд к звёздам,
Штукатурка осыпалась, надо исправить.

И спал он в тревоге, и вздрагивал
От каждого шороха, и видел он сон -
Неразборчивый, смутный, о том,
Что он всё потерял.

Утро настало, озарило убранство.
Ну да ладно, пора прибираться.
Бумаги на лево, бумаги на право
И лишь портрет той Джульетты его отвлекал.