Эфиопский морячок

На всех парах неслась по Пушкину маршрутка
И вдруг на остановке у дворцов
В нее из темноты аллей запрыгнул,
Весь черный в черном эфиопский морячок.
Ну просто как чертенок в бескозырке.
С таким столкнувшись бабки шпарят в церковь.

Его послала родина учиться
За много миль от африканских берегов
В места известные любому на Земле,
Где между царских парков и дворцов,
Далекий предок взял и отличился,
Пером прославив целый континент.

В дорогу эфиопского парнишку
Деревня провожала всей толпой.
Гуляли так, что распугали всю саванну.
В бега пустились даже крокодилы,
От суматохи разучившись плавать,
А племена соседние от страха,
На всякий случай вызвали ООН.

Дымя бамбуком у потухшего костра
Ему старейшины давали наставленья:
«Не вздумай белых женщин притащить!
 Хватило тех, что навезли с Союза.
У нас их слишком видно по ночам:
Сиди потом, голодным стереги.
К тому же все они характером ужасны.
Им черные свекрови – не указ!
Опять Эболу кто-то выпустил из клетки.
Вокруг все только думают на них.
Они шаманов наших так послали,
Что им назад дорогу не найти.
От них одни скандалы и изжога.
Хотим мы видеть  черную родню.
На берегах Невы у Финского залива,
Где будешь ты учебу проходить,
Потомки Ганнибалов притаились 
Их белыми ночами поищи.
Вслух почитай под соловья,
«Признание Онегина к Татьяне».
Глядишь и выйдут из болота сами.
 
«Разборчиво однако нонче племя»-
Подвел итог осипший вождь,
Перекрестив парнишку в путь,
Обглоданною львами костью.

И вот, всего за пару лет казармы
Наш темнокожий африканский паренек
Стал образцовым моряком курсантом
На зависть сотням братьев и сестер.
Сменил с зарубками копье на кортик,
В рундук запрятал барабан до выпускного.
Он по утрам бежит на физзарядку,
А не спасается от стада носорогов.
Теперь душа его – моряцкая тельняшка,
А вовсе не накидка с дохлой зебры.
Он сразу сросся намертво с бушлатом,
Как будто в нем завернутым родился.
Глаза лишь светятся от счастья,
Да зубы прыгают в восторге
Под бескозыркой – тоже черной.

Зимой он, правда, липнет к батареям
Водицей огненной простуду заклинает.
На Новый год гоняет дед морозов,
И со снегурками по паркам зажигает.
А выражаться научился так,
Что будет понят без труда
В порту любого государства.
И в картах равных нет ему в казарме,
Когда на кон роняют связки из бананов.
Тайком сбегает по субботам в драмкружок,
Что б придушить опять блондинку Дездемону.
А в остальном – отличник и трудяга,
Он строго чтит устав и распорядок.
Несет он вахты все прилежно и исправно.
Им точно мичманы усатые довольны.
С одним ему смириться тяжело:
Зачем врага пускать на дно
И наглым отдавать акулам?
Когда им можно с аппетитом пообедать.
Ведь как учили в племени Мамбут:
Враг побежден, когда его ты съел.
Сходил потом за пальму – и порядок,
И можно снова мирно жить до завтра.
Зачем солярку изводить напрасно
И паруса трепать впустую?
Молчат смущенно адмиралы
И почему-то пятятся назад….

Он вышел у Египетских ворот
Весь черный в черном эфиопский морячок.
Поправил свой ремень и компас,
Чуть не порезавшись о клеши.
Букетом пыль смахнул с ботинок,
В студгородок направился вприпрыжку.
Сегодня там,ТАМ,там гуляет дискотека
И море разливанное девчонок.

В делах сердечных нет авторитетов
Ни в Эфиопии, тем более в России,
А потому у нас подчас
То теща –  африканская чума,
То зять коварный с племени Мамбут,
А то из Майкудука.
И в отношениях – сплошное людоедство.

Лазаренков А.Н.
2.11.2014