Почему?

У неё за душой ни грошика. Но зато угли есть для розжига.
И ещё – как привет из прошлого –
под скулой залегла печать.
Ей сто лет как уже наскучило наблюдать за ночными тучами.
Суициднуться было б круче, но…
вдруг он будет её искать?

От кальяна разит арбузами, переспелыми и невкусными.
Мыслеформы до боли гнусные:
он лежит на сырой земле –
недолюбленный и непонятый. Ей казалось: да просто гонит он.
А когда в полумраке комнаты
его тело нашли в петле,

стало ясно, что не обманывал… но опять поступил неправильно,
устремившись целенаправленно
за пределы, где гибнет твердь.
Им бы только теперь не встретиться, ведь тогда она не отвертится,
и придётся стать вечной пленницей –
с ним на пару в аду гореть.

Были б деньги, слетала б в Турцию, соблюдала бы все инструкции –
и моральная проституция
перестала бы быть видна.
Под скулой (так некстати, Господи) что-то дёргает с жуткой скоростью.
По причине врождённой гордости
не простила его она.

Не простила за то, что вычислил, перестав соблюдать приличия,
посягнув на интимно-личное
и наполнив её виной.
Эти тучи – опять застывшие. Эти птицы – висят над крышами.
Этот нож, из ладони выпавший...
это всё для неё одной.

```
У неё за душой трагедия. И щека до кости изъедена.
И прогнил уже стол обеденный.
А в сознании не срослось,
отчего исказились вкусы и багровеет пятно под бусами.
И когда в нос разит арбузами –
почему дым проходит сквозь?