Гусар степанов и компания. подвиг 153

Однажды президент Мокрон
Случайно встретил ОМИКРОН.
Но вирус странным был на вид:
Спортивен, бодр и деловит.
Не то, что его друг КОВИД:
Ещё и не пройдя все фазы,
Он сразу отдавал заразу!
Но был тот президент Мокрон
Нисколько встречей не смущён -
Врагу здоровья пожелал!
Вирус смутился и... пропал...
Наутро все газеты мира
Кричали в адрес россиян:
Мол, русский спецагент Боширов,
Который был, конечно, пьян,
Пытался заразить Мокрона!
Ах, эти русские шпионы!
(Вы не забыли? В слове "вирус"
Найти нетрудно слово "Рус").
Мокрон в глазах народа вырос,
Он - молодец! Совсем не трус!
"А мы-то думали вначале...
А мы сменить его мечтали!"

Да, он держался молодцом.
И я вам не скажу за всю Одессу,
Но дело, видите ли, в том...

Да, да, давно, во время оно,
Ещё задолго до Мокрона,
По воле русских командиров
Грозою мира был Боширов!
Он был нигде и был везде:
И в Лондоне, и в Вашингтоне,
И даже в сейфах Пентагона,
И на земле, и на воде,
И в воздухе, и на звезде!
Спокойно, даже не со зла,
Он вёл скандальные дела:
То "новичок" туда подбросит,
Куда его совсем не просят,
То в Пизе башню перекосит,
То, сделав ставку на осла,
Слона оставивши в загоне,
Он в том же самом Вашингтоне,
Собрав смекалку всю свою
 И покусившись на свободу,
На память подложил... свинью!
Американскому народу!
Удачный улучил момент -
И в Штатах новый президент!
А Дрампа, новая беда,
Сменила дряхлая Байда
И даже  (верится с трудом!)
Боширов рвался в Белый Дом!
Ну, как узнать под чёрной кожей
Разведчика с курносой рожей?!

Но ОМИКРОНОМ БЫЛ НЕ ОН!
В наряде вируса колючем
Летал совсем другой шпион,
Летал Степанов вездесучий!

Вот так сыграла ловко, метко
В России внешняя разведка.
Пока боролись с ОМИКРОНОМ,
Пока Боширова искали,
То пять совсем других шпионов
Все госсекреты разузнали!

Жене Степанов рассказал,
Вернувшись из командировки,
Как шкуру вируса содрал,
Уставши от такой обновки.
Нет, он жену не заразит
В родной, домашней обстановке.
Ведь ОМИКРОН да и КОВИД -
Всё это только маскировка!

...Жену он всё же заразил.
Тут даже и не спорю я.
Но ведь Каневский говорил:
Это другая история!