Зато живой

- Совсем от рук отбился, змей поганый,
Гляди, что учудил этот нахал,
Он по селу шатался в стельку пьяный
Пока я землю русскую пахал!

- За девками подглядывал он в бане…
- Морковку с грядок ночью воровал…
- Он грязно приставал к соседке, Мане…
- Бурёнушку безрогую сожрал!!!

- Тебя, Илюшенька, совсем не уважает,
Так и сказал, глазищами горя,
Что об колено он переломает,
Любого на Руси богатыря…

Уж ты, Илья, отделай супостата,
Пусть знает ирод, как на Русь летать, 
Сломай ему полетный навигатор,
И крылья с корнем можешь оторвать…

Илья стоял, играя желваками,
Он змея хвастовство не одобрял,
И палицу на сто пудов руками,
Как пластилин нечаянно скомкал…

Испортил вещь, подумав о бандите
И в небо запустил, как воробья,
И до сих пор летает на орбите,
Наш первый спутник – «Муромец Илья»…

И Муромец сказал: - Не дрейфь, ребята,
За все ответит, не пылите зря!
Потом добавил, надевая латы:
- Узнает, как дразнить богатыря…

Смородину он речку переехал,
Прямехонько Калиновым мостом,
За палицею новою заехал,
К горе Кудыкиной направился потом…

Он твердо знал, что под горой в пещере,
Горыныч трехголовый обитал,
Подобный огнедышащей химере,
Летающий заносчивый бахвал…

К горе подъехал, Бурушку гнедого.
В лесу оставил, не треножа ног,
Вдали от битвы друга боевого,
Чтобы огнем змей жечь его не мог…

Став у пещеры крикнул: - Змей поганый!
Немедленно наружу выходи!
К тебе приехал нынче гость незваный,
У нас с тобою битва впереди!

За землю русскую, за тех, кого обидел,
Паршивец, ты расплатишься сполна,
Три головы сегодня в лучше виде,
Украсят дом седого колдуна….

Он подождал немного, крикнул снова:
- Чего молчишь? Иль нечего сказать?
Немедля ты ответишь за корову,
Безрогих неопасно обижать!

Так выходи на битву, трус несчастный,
Отведай богатырских пилюлей,
Порадуй и меня ударом классным,
А то в берлоге окочуришься своей…

Да вылезай же, лысый мерзкий гномик,
Дай огоньку, я прикурить хочу!
Не то сейчас, я свой достану ломик,
И сделаю из покемона пикачу…

Ты кто такой? Да как молчать ты смеешь?
Ты знаешь, кто стоит перед тобой?
Ты и летать то, толком не умеешь,
Ты просто червь, ну а точнее - моль…

Да вылезай, опарыш переросток,
Я буду на тебя ловить кита,
Чего молчим? Иль хочешь, чтоб я просто,
К тебе спустился и порвал три рта?

Он змея поносил и жалким трусом,
И попросту огромным червяком,
Грозился разметать его, как бусы,
Порвать, как Тузик грелку, целиком…

Таких обидных, бранных слов не слушал,
На свете белом ни один еще злодей,
У соловья разбойника завяли б уши,
От злости бы повесился Кощей…

Но чтобы не кричал Илья в пещеру,
Ответа не дождался все равно,
Лишь эхо отвечало кавалеру,
Медалей боевых и орденов…

Часы сложились в дни, а дни в недели,
Играл в молчанку, трехголовый «шланг»,
И богатырь подумал, в самом деле,
Что в партии наметился Цугцванг… 

Он Бурушку позвал, залез в седло,
Пожал плечами, может, дома нет?
И поспешил к родителям в село,
Ведь их уже, не видел сотню лет…

Тогда  из мрака смрадного пещеры,
Три пары глаз возникли по чуть-чуть,
И появились рожи изувера,
Хотя и щурились, понятно, на свету…

Потом и сам змей выползал из ямы,
Три шеи разминая по одной,
А про себя твердил слезливо: - Мама!:
О Боже правый, неужели я живой?

Пусть я червяк, пусть лысая скотина,
Пусть буду бестелесным словно дым,
Пусть даже буду вовсе не… мужчина,
Зато остался, все-таки,  живым!!!