Герр Вольф. Глава II

Глава II.

Респектабельным жильцом пентхауза сразу пристально и хищно заинтересовалась его соседка по подъезду Виолетта, Виолетта Омаровна Гвербицкая, видная дама тридцати пяти лет.
Впрочем, определение «видная» не совсем точно характеризует её, правильнее назвать её «броская», броская женщина, во всех смыслах этого слова.
Свой темперамент она во многом унаследовала от отца Омара, яркого представителя какой-то кавказской или закавказской национальности. Точнее у него самого надо бы спросить, но сделать это не имелось возможности – Омар исчез в неизвестном направлении вскоре после рождения Виолетты.
« Ты не представляешь, как у нас с ним всё было, какая была страсть, какая любовь!» - восклицала, заламывая руки, экзальтированная мать своей дочери.
На что рано повзрослевшая Виолетта отвечала: « Такое и бывает только по страсти… или по пьяни!»

Впрочем, характер самой мамы был не менее страстный и непредсказуемый, чем темперамент кавказца Омара. А появилась на свет Римма Казимировна более пятидесяти лет назад от союза еврейки и поляка.
Виолетта Омаровна и Римма Казимировна жили в квартире на первом этаже, а ещё с ними жила Венера - дочка Виолетты. Её отцом был Николай с Украины, который хотел назвать дочку Галей, но настоять на этом не смог, попробуй переубедить Виолетту Омаровну! Николай быстро понял, что дальнейшее проживание с Виолеттой смысла лично для него не имеет. Точнее, имеет весьма отрицательный смысл.
Виолетта по Николаю долго не горевала, мужчин сменила не мало, но вот замуж от них предложений не поступало.

Работала Виолетта Гвербицкая стоматологом, в бурные младые годы ей удалось, несмотря на все дикие житейские штормы и гибельные страсти, окончить медицинский институт. Заботилась Виолетта о зубах московских граждан и гражданок, и сама имела зубки острые, челюсти крепкие, ротик хищный и алчный и вместительную ротовую полость.


Всего этого Вольф, конечно, не знал, да и знать не желал, он спокойно и уютно поселился в своей просторной квартире на последнем этаже.
Лифт в новом высотном доме работал быстро и безупречно, без малейших проблем доставляя жильцов и гостей на нужные этажи. Просторные чистые холлы радовали глаз.

Утром Вольф обычно пил кофе, который варил в старинной медной турке. Если у него были какие-то дела, если он уезжал из дома утром, то пил просто чёрный кофе, который сам молол на ручной кофемолке.
А если он никуда не собирался, то иногда заваривал чёрный цейлонский чай, но чаще пил кофе с тёмным шоколадом и коньяком. Предпочитал Hennessy V.S.O.P., хотя допускались и другие варианты.
Порой он с удовольствием поджаривал яичницу с беконом, готовил какой-нибудь салат. В холодильнике всегда находилось много разных овощей и фруктов, несколько сортов сыра, красная и чёрная икра, ветчина, грудинка и два-три вида колбасы… На этом прекратим обзор содержимого холодильника, много чего ещё там находилось, не стоит сейчас тратить время.

Готовить Вольф в целом не очень любил, обедал он преимущественно в кафе и ресторанах, лишь иногда на него находил гастрономический стих и он развлекался кулинарией. При этом он любил вспоминать, что человек только тогда стал Человеком, когда научился готовить и сервировать стол.
Из вин он предпочитал итальянское красное Кьянти, точнее тосканское Chianti Classico Riserva. Конечно, не мог он обойти вниманием и юг Франции, знаменитые вина Бордо. Вино королей и король вин, изумительный «Токай» он с превеликим удовольствием пил там, где его производят. А вывезенный из Венгрии в Россию «Токай» по мнению Вольфа уже терял свои волшебные свойства.
Герр Вольф разбирался в винах хорошо, ведь кроме всего прочего его бизнес основывался на поставках европейских вин в Россию.
При этом он не был снобом, порой рюмка холодной русской водки с маринованным белым грибочком, квашенной капустой и чёрным хлебом была для него лучше любого французского коньяка, элитного рома или экзотической текилы с лаймом. А на природе, на рыбалке и охоте он мог махнуть с егерем или лесником и ядрёный самогон. Как-то ему очень понравился и запомнился народный продукт, настоянный на калгане.

Господин, занимающийся профессионально европейским винами, отлично понимал, что называться Шампанским может только благородный напиток, произведённый из трёх сортов винограда французской провинции Шампань. Но Вольфу это не мешало искренне восхищаться шампанскими винами Нового Света и «Абрау-Дюрсо» и говорить, что они не уступают французским.
Да-да, именно так, быть настоящим ценителем, гурманом – это значит не быть зазнавшимся снобом!

А тонким ценителем господин Вольф слыл не только в кушаньях и напитках, помимо гастрономии он знал толк в очень многом.
Он изучал раньше творчество Зигмунда Фрейда и Фридриха Ницше. Мрачностью философского скептицизма Ницше Эдгар вскоре пресытился.
Не являясь практикующим врачом, господин однако быстро понял, что творения венского психоаналитика Сигизмунда Шломо к медицине и философии имеют самые отдалённые отношения. На волнах кокаина и морфина Фрейд занимался мифотворчеством, созданием новой квазирелигии, где себе скромно отвёл роль бога.

В последнее время интеллектуал от бизнеса и виноторговли занялся прочтением и анализом трудов итальянского врача, писателя и философа Паоло Мантегацца: «Физиология любви», «Нервный век», «Физиология наслаждений», «Физиология ненависти».



Из квартиры Вольфа великолепно смотрелся закат Солнца. Багрово- огненный шар на фоне бледно-голубого неба медленно опускался на золотой сентябрьский парк. Переливы красок, игра света, постепенное, медленное погружение во тьму… Вольфу вспоминались тут и закаты в Пунта-Кане, и на Гоа…

Господин Вольф не только читал «Физиологию наслаждений» и другие труды Паоло Мантегацца, но и осмысливал их, даже писал неторопливо своё собственное эссе - исследование по данной весьма интересной и значительной теме. Ведь итальянский врач, нейробиолог, антрополог и философ, профессор Мантегацца стал основателем новой науки – эдонтологии.
Конечно, Паоло Мантегацца не был первым в философском осмыслении наслаждений. Ещё древнегреческий философ Эпикур в IV веке до н. э. утверждал, что наслаждение жизнью – высшее благо для человека. Итальянский профессор развивал эпикуреизм и гедонизм в XX веке новой эры.
Эдонтология – это наука о наслаждениях. Все известные наслаждения Паоло Мантегацца разделил на три типа. Первый – это чувственные наслаждения, источником которых являются ощущения органов зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса. Второй – это наслаждение сердечных чувств. Третий – умственные наслаждения.
Умственные наслаждения несколько утомили нашего исследователя, и он решил сменить их на первый тип чувственных.

Вольф прошёл на кухню, смолол и сварил кофе. Он пил кофе с коньяком и курил доминиканскую сигару. Он следовал сейчас усвоенному во Франции классическому принципу трёх «с»: cognac, coffe, cigar. Три «с» и больше ничего.
Господин Вольф наслаждался вкусом и ароматом французского коньяка, чередуя его с чудесным ароматом только что смолотого кофе и дымом лучшей в мире сигары.
Но сама жизнь добавляет порой разнообразие, вносит новые тона и оттенки в пленительную сферу чувственных наслаждений.

Мелодичный звонок оповестил о каком-то госте. Хозяин уютной квартиры никого не ждал, не приглашал, но пошёл узнать, кому и для чего он понадобился.
Открыв входную дверь, хозяин увидел, что это не гость, а гостья – на пороге стояла Виолетта Омаровна Новицкая. Взволнованная и даже немного запыхавшаяся предстала она пред ним.
Вот почти уже месяц, как новый жилец поселился в их доме, но, несмотря на жгучий интерес к такому харизматичному мену, Виолетта только изредка здоровалась с ним при случайных встречах в подъезде. Хотя они не всегда происходили случайно. Порой Виолетта видела подъехавшую «Тойоту» соседа и появлялась в подъезде в нужное время.
Вот только он ограничивался приветливыми дежурными фразами, ничуть не более, на что мадам Новицкая серьёзно досадовала и не на шутку расстраивалась.
- Неужели я так постарела и подурнела?! - злилась она,- Ведь раньше мужчины дрожали и заикались, едва увидев меня, и, бросив всё к моим ногам, готовы были идти хоть на край света!
Конечно, Виолетта Омаровна за прожитые годы изрядно набрала лишний вес, располнела, потускнела, сникла, но, что называется, в тираж ещё совсем не вышла.
Она была высокая, статная, хоть уже и грузная, черноволосая красавица с явно восточными, выразительными чертами лица, большими зеленоватыми глазами под длинными ресницами, и полными чувственными губами…
Но оставим сейчас внешность Виолетты, важнее её внутренний посыл, эмоциональный порыв, который привёл её сюда.
- Вы извините меня, - обратилась она к Вольфу, - простите, здравствуйте, во-первых…
Виолетта замялась и смешалась, чувствуя всю нелепость той заготовки, которую она придумала, как предлог для визита, и которая минуту назад казалась ей естественной и убедительной.
- Ни слова больше, - прервал её галантный господин, - я виноват, с поклоном извиняюсь, ведь это я давно уж должен был явиться к Вам за солью, но не осмелился и, робкий, не решился…
Здесь Вольф громко и выразительно рассмеялся, а вслед за ним весело зазвенела смехом и Виолетта, едва возникшая напряжённость растаяла на глазах.
- Прошу Вас к себе, в моё скромное жилище, и предлагаю выпить кофе! – Вольф провёл незваную дорогую гостью в зал, включил негромко музыку – саксофон Кэнди Далфер, а сам отправился на кухню.
Пока Вольф готовил кофе и сервировал хромированный кедровый столик на колёсиках, Виолетта с жадным интересом разглядывала широкий экран телевизора и другую бытовую технику, мебель, статуэтки, картины, коллажи тропических бабочек…
Потом она зашла на кухню с целью помочь хозяину, но тот ласково ответил, что справится сам, только поинтересовался, какой напиток в это время суток предпочитает его изумрудная (отметил цвет глаз!) гостья?
На что драгоценная гостья ответила, что любит мартини, не уточнив, правда, какой.
Вольф ответил, что уважает такой выбор, но всё-таки с кофе пить лучше коньяк, на что Виолетта милостиво согласилась.
Вскоре хозяин вкатил столик в зал.
Вольф и Виолетта присели на диван, Вольф налил в коньячные бокалы благородный напиток.
- За нашу волшебную, незабываемую встречу! - провозгласил он.
Виолетта и Вольф смаковали французский коньяк, пили маленькими глотками ароматный кофе. Виолетта лакомилась шоколадными конфетами с ликёром и сладко облизывала свои полные губки, Вольф довольствовался лимоном с сахаром.
Томно звучали саксофон и гитара, насыщали атмосферу почти осязаемой чувственностью.

Когда Вольф спросил позволения у своей прекрасной дамы выкурить сигару и осведомился, не имеет ли она желания попробовать…
Виолетта не дала ему договорить – «желаю, желаю, давно и очень желаю!» -услышал Вольф в ответ.
Виолетта развязала пояс, распахнула его синий халат, достала горячими руками огромную «сигару» - восставший фаллос Вольфа.
Она играла на нём самозабвенно, отрешившись от всего прочего в мире. Виолетта творила с фаллосом такое, что никакая Кэнди не сможет со своим саксофоном, а звуки исторгал Вольф. Она целовала и присасывала, облизывала язычком, совершала настоящие чудеса, её игра на фаллосе была виртуозна и великолепна!

Восторженный Вольф сорвал халат, бюстик и трусики, о этот ажурный бюстик, о эти чудесные трусики! И тем более всё то, что скрывалось за ними!
Вольф развернул Виолетту и вошёл в неё сзади. Обхватив её роскошные ягодицы, он с размаху всаживал фаллос как можно глубже и дальше; теперь уже пела, стонала и подвывала она, а Вольф басом рычал…
Сколько продолжалось это неистовство, никто не засекал, закончилось оно пронзительным стоном, почти воплем Виолетты, с которым она рухнула под тяжестью сильного мужского тела. В этом стоне звучала древневосточная, ветхозаветная страсть, раскрепощённая и раскрытая нравами современной жизни. Вопль крайнего наслаждения через века и даже тысячелетия!

Немного отдохнув и отдышавшись, наследница авраамических страстей и нравов вновь обратила своё благосклонное внимание на фаллос Вольфа, на что он с упоением отозвался. Не раз достигли они вершин блаженства, периодически подкрепляясь вином, коньяком, шоколадом и фруктами.
Перед расставанием Виолетта предложила своему новому дорогому господину навещать его, скрашивать досуг или помогать чем-то...
Интеллектуал и бизнесмен обещал подумать и сообщить в ближайшее время. Новые знакомые обменялись номерами телефонов. Восторженная, полная надежд и далеко идущих планов Виолетта направилась восвояси.

Продолжение следует.