Самая лучшая в мире - 2 место

Шёл 1942 год. Ефросинья с шестнадцатилетней дочкой Катей томились в тесной горнице, изредка протапливаемой печкой «буржуйкой». Каждую дровину строго учитывала свекровь, женщина жёсткая, своенравная. Не могла она смириться с тем,
 что её единственный сынок Герасим взял жену с «довеском» и принял Катю как родную. А неблагодарная Фроська за три года не поспешила даже завести совместных деток.
Война началась. Герасим ушёл на фронт, а спустя несколько месяцев на него пришла похоронка. После такого удара бабка Домна не захотела далее делить свою просторную избу с постылой невесткой и её девкой. Среди зимы выставила обеих в холодную часть дома.

Не было у Ефросиньи ни своего дома, ни родни. С раннего детства ходила в сиротах. В семнадцать лет вне брака, по большой любви дочь родила. Только избранник её на поверку оказался человеком подленьким. С Герасимом по-другому было: замужество, счастье, надёжность. Но мужа больше нет, есть пустота внутри, нестерпимая боль, боязнь оказаться в любую секунду на улице.
 
А новая беда уже стояла на пороге. Фашисты, прорвав кольцо обороны города, в полночь ворвались в близлежащие частные домовладения. Сорвав запоры, с десяток фрицев вломились и в хату Домны. Та с испугу принялась стол накрывать, да потчевать непрошеных гостей борщом из русской печи. Ефросинья в тот миг, дрожа от страха, наспех под лучиной стала «маскировать» расцветающую дочку: недолго думая, под корень «отпилила» ножом Катину густую в пояс косу, лицо «припудрила» едкой сажей, стройный стан скрыла от глаз под дырявой телогрейкой и под своей старой длинной до пят понёвой. В завершение задуманного образа у девушки появился тряпичный горб внушительных размеров.

С этой минуты, по настоянию матери, Катя должна была изображать глуповатое, глухонемое от природы создание, избегающее все контакты с незнакомыми людьми. Наутро не узнать было и видную Ефросинью: нарочито перекошенный рот, прищуренные глазки, неряшливый вид, явно выраженные сутулость и хромота. Домна, при виде ряженых, аж закашлялась. Но на подлость старуха не пошла, не выдала немцам хитрость снохи.
   
…Весной Красная Армия освободила город от проклятых оккупантов, и Катя, сбросив с себя уродливую маску, помчалась в лесок, насладиться свободой, возможностью снова говорить, петь, танцевать. Но вдруг в её звонкое «щебетанье» ворвался глухой детский плач. Девочка поспешила на звук и недалеко под сосенкой увидела худенького грязного мальчонку лет двух. Катя, подхватив найдёныша на руки, стала успокаивать и расспрашивать, как он один очутился в безлюдной чащобе. Выяснилось, что его тут оставила мама. А зовут его Стёпа.

Стёпку Домна встретила враждебно, повелев Кате немедленно убрать его с глаз долой, куда угодно, хоть снова в лес. Но девчонка впервые осмелилась перечить бабке.
- Стёпочка мой и я его ни за что, никому, никогда не отдам, - твёрдо заявила Катя. Старушка в гневе схватилась за ухват, а оцепеневшая Ефросинья за сердце. Пока Катерина, прикрывая собой мальчика, принимала удары злобной старухи, Фрося медленно сползла по стене и замертво рухнула на пол.

Не успокоилась Домна и после похорон невестки, зловеще указав Кате на дверь. Прижимая к груди Стёпу, девочка в слезах покинула и кров чужой, и края родные.
Шагнув в никуда, она побрела вдоль реки, иногда сворачивая в лес, чтобы отыскать что-то съестное из даров природы. На пятые сутки взору предстала большая картинная деревня, утопающая в яблоневых и вишнёвых садах, опоясанная по всему периметру вечнозелёным редколесьем.

Приютила беженцев одинокая сердобольная старушка. Катя в здешнем колхозе на работу устроилась – за телятами ухаживать, а за Стёпкой присматривала бабушка Тоня. Для всех сельчан Катя была родной матерью Стёпы. Рядом с доброй бабой Тоней, с сыночком ласковым сердечко Катеньки постепенно оттаивало, притупляя острую боль от потери мамы.

Война закончилась. Победу отпраздновали. Голодный сорок шестой год выстояли. В жизни Кати ничего не изменилось: дом, работа, бесконечная забота о сыне и бабушке. Женихов к себе молодая мать не подпускала, рассуждая так – кому нужен чужой ребёнок. Но совсем скоро в её судьбе произошёл крутой поворот.

В колхоз прислали из города нового руководителя, фронтовика - офицера, лет тридцати пяти. Представили – Максим Максимович Стеблов.
Поговаривали, как только председатель обустроится, привезёт к себе жену. Но пролетали день за днём, а супруга не появлялась. Тому причина – Стёпа. Как увидел его Максим Максимович, так обомлел. Его красавица жена и мальчик - одно лицо. В душе затеплилась искорка надежды на то, что это его с Валерией сын. В тот же вечер Стеблов срочно умчался в город.

Под настойчивым напором Максима его бывшая престарелая соседка по квартире дала «показания». Говорит: «Без стыда и совести крутилась твоя Лера с немецким офицеришкой на глазах всего народа. Когда наши войска погнали фашистскую нечисть, Лерка за ухажёром увязалась и сынка прихватила. Через пару недель вернулась как побитая собака. Одна. Без мальца. Под конец войны съехала. Куда, прости, милок, не знаю».

С женой у Максима разговор был коротким.

- Отныне, - сказал он, - ты для меня умерла, так же как тогда наш Стёпа. Ты не представляешь, что творилось в моей душе, когда ты сообщила о его кончине. В каждом бою искал я смерть, но смерть меня обходила стороной. Видно, я очень был нужен кому-то на этой земле. Думал – тебе, ты же заставила поверить, что от горя тогда к сестре перебралась. Молчи! Всё знаю! Прощай!
 
Теперь, Стеблов почти был уверен, что, Катя растит его сына. Но как он попал к ней? Ведь Лера в своё оправдание не проронила ни слова. Даже не повинилась. Как оказалась Катя с малышом одна, почти за сотню вёрст от города?  Как теперь вернуть сына?  Как при этом не причинить страданий той, которая души не чает в Стёпе. Но из любой ситуации выход есть всегда.

В ожидании строящегося жилья, председатель временно попросился на постой к бабушке Тоне, чтобы быть около сына. А там, глядишь, время всё расставит по своим местам. Ненавязчиво и быстро влился бывалый комбат в эту дружную семью. Малыша расположил к себе таким образом, что не вызывал у Кати ревности. Наоборот, в последние месяцы девушка вся светилась изнутри. Баба Тоня опасалась, не вышло бы беды, не прижила б ещё одного ребёночка Катюша. А председатель неожиданно для себя вдруг понял, что Катя ему нужна не менее чем Стёпка.

Однажды, на летней зорьке Катя с лукошком в лес по грибы отправилась. Стеблов, украдкой от прозорливой старушки, за ней пустился. Догнал, взял бережно за плечи, к себе прижал. Девушка, впервые оказавшись в мужских объятиях, задрожала как осиновый лист…

Назавтра, без лишней шумихи, влюблённые пошли в сельский совет и расписались. С того дня Максим в прямом смысле носил Катюшу на руках. Стёпочка был на седьмом небе от счастья, у него появился папка. А папка ничего о нём не выпытывал у Кати, терпеливо ожидал, когда та сама до конца доверится ему.

В тот памятный день у Екатерины родилась дочка. Радостный председатель подъехал к роддому на бричке, запряжённой парой вороных коней, доверху наполненной полевыми цветами. Этим разноцветным ковром счастливый отец устлал палату любимой. Опустился пред нею на колено и крепкими руками нежно сжал ладошки растроганной мамы. Ещё минута, и Катя, сглатывая слёзы, рассказала мужу обо всём, что ей и Стёпочке пришлось пережить.

- Успокойся, Катенька. Успокойся, милая. Ты на всём белом свете самая замечательная мать и жена. Я тебя никогда не обижу.
Мне тоже тебе надо многое сказать. Потом. – Дрожащим от волнения голосом произнёс Максим Стеблов.