Сны потаенные

 Много месяцев, лет, и дней, я искала свой Дом. Ворожила о нем над пламенем свечи, искала во снах, писала стихи. Всегда был один и тот же сон. Щемяще-пронзительный. Зеленые холмы, сбегающие к широкой, полноводной реке. Берега, поросшие густым кустарником. Узкая тропинка, ведущая вниз, к воде. Прозрачная, тугая, струя. Холодная, обжигающая, стремительная. Войдешь в реку, и покатишься, как с водяных горок, вперед, по течению. Вмиг, на несколько километров. И страшно, и весело. Аж дух захватывает! Или раскинешь руки, и полетишь. Лёгкая, как птица. Сначала над самой рекой, с её омутами, стремнинами, и тихими, русалочьими заводями. Потом влево - через мертвый, сухой лес, к живому и светлому, тихому сосновому бору. И где-то там, по-над речкой, на берегу, стоит он. Темный, кряжистый, основательно вросший в землю. Мой Дом. Место силы. Убежище. Крепость. С дубовыми ставнями, и крепкими замками. Окруженный старым, диким садом. С дивными цветами, и спелыми фруктами, падающими на темно-зеленую, мягкую травку-муравку. Входишь в дверь, слегка нагнув голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, и спускаешься по шатким, рассохшимся ступеням. Сначала, глубоко вниз. Почти как в пещеру. А иногда, он и превращался в пещеру. Тёмную. Но не страшную, а родную, знакомую, свою. С длинным, извилистым коридором, и множеством комнат по обе стороны этого коридора. Заглядываешь в комнаты, стираешь толстый слой пыли с зеркальной глади уже помутневшей амальгамы. Блеск, шепот, странный абрис, кого-то смутно знакомого. Тени, силуэты...Отворяешь, с трудом, понемногу, тяжелые дверцы потемневших от времени шкафов. Дергаешь нетерпеливо ящики старинных комодов...И видишь там, в глубине, пожелтевшие кружева, изящные ленты, фарфоровые хрупкие безделушки, чудные украшения. Перебираешь нетерпеливо, с восторгом... Потом - бросаешь назад перепутанные бусы и тяжкие золотые цепи. Собираешь дрожащими пальцами рассыпавшиеся по ковру монеты, выпавшие из какого-то свертка, прямо тебе под ноги, хохочешь, откопав в шкафу немыслимо красивое, кружевное, в пол, платье. Примеряешь, кружишься перед мутным зеркалом, откуда на тебя смотрит твоя прабабушка, и с ухмылкой приговаривает : "Хороша, ох, как хороша!" Позже, устав, садишься на плюшевый диван у окна. Отворяешь ставни. Золотой месяц глядит в окно. Перемигиваются звезды. Хохочут вдалеке русалки, водят у реки хороводы. Поют тоскливыми голосами странные, тревожные песни. С тихим шорохом падают на землю спелые яблоки, иногда неосторожно стуча по крыше, и заставляя тебя невольно вздрагивать...Поджимаешь босые ноги. Прохладно. Разжигаешь огонь в камине, кутаясь в пушистый плед, смотришь на пламя, прихлебывая терпкое и сладкое, кроваво-красное вино из массивного стеклянного кубка. Рядом, сладко, чуть слышно, храпит невесть как оказавшийся здесь, седой, старый пёс. Покой...и абсолютная, безусловная защищенность.

-Чого ж ты ищешь девонька, по чем тоскуешь???
-А и сама не знаю... Под серыми туманами, в оврагах, холмах поросших вереском, в чащобах темных, в ходах потаенных, чего ищу я? Кого, быть может? Дела пытаю, иль от дела лытаю? Кого стерегу-провожаю, сама не знаю!

Дом, и роза из старого сада
Ольга Хельга Колесникова

Вижу во сне этот дом,
Поросший плющом, виноградом.
Со старым, скрипучим крыльцом,
Белой, высокой оградой.
В нём, на втором этаже,
Спальня, балкон, и оконце.
По вечерам, в витраже,
Горит предзакатное солнце.
Здесь, в моём призрачном доме,
Тенистый, запущенный сад.
Розы, клематис, левкои,
Красный, чудесный закат,
Что отражается в речке.
Дремлющий пёс на крылечке…
Ночами, когда идёт дождь,
И холода лёгкая дрожь
Вдруг невзначай потревожит,
Мурашки рассыпав по коже,
Я зажигаю камин.
Тихо сажусь к огню.
Сладкой наливки кармин
В бокал, наливая, пью…
Дом этот – только мой,
Мне хорошо здесь, одной!
Утром, очнувшись от сна,
Вижу…
Как странно, правда?
У ног, на полу – пса,
И розу – из старого сада!