Самую малость о чудесах

Что ни вечер, ни ночь, всё тоскуем теперь – по себе.
Ищем старые сны и созвездия в высохшей луже.
Мы почти проиграли своей бестолковой судьбе.
Мы такие, как есть. Или даже беспомощно хуже.

Мы ревнуем ко времени – время на шаг впереди.
Мы кокетливы с вечностью – вечность глуха и отвесна.
Мы мечтаем о чуде, гадая, как Бог наградит
нас за крепость терпенья (как будто Ему интересно).

Мы торгуемся с жизнью. А всё же, считай – не считай,
никакой арифметикой нам не положено чуда.
Чудеса предначертаны тем, кто стремится за край.
Паче чаянья – тем, кто не грезит вернуться оттуда.

Мы не верим, что вера, как ветер, ведёт корабли:
наша вера раздавлена грузом молитв без ответа.
Чудеса начинаются тихо – во мгле и в пыли,
в безнадёжной глуши, за границей рассудка и света.

И пока мы казнимся, что нами не найден Исток,
что наш путь от начала, увы, не по звёздам проторен,
чудеса, зарождаясь, корнями уходят в песок
чьей-то зыбкой души, до поры обезвоженной горем.

...Но под утро, когда перепутав азы языка,
мы теряемся в чаще бескрайней, забывчивой Нави,
чудеса просыпаются в нас до рассвета, пока
мы не помним о том, что они не заслужены нами.