Немилосердная весна

*  *  *

Пора остановиться
И для себя пожить –
На лыжах прокатиться,
Да баню истопить.

Сжимаю терпкий веник –
И жар кипит в крови.
Не надо мне ни денег,
Ни славы, ни любви.

Весёлые картинки
Уже не для меня.
И звёзды, как снежинки,
Летят, во мгле звеня.

***

Не думал о жизни и смерти
И шёл, помолясь, напролом,
И в этой мирской круговерти
Судьбу управляя пером.

Конечно, хотелось бы шпагой,
Но участь иная дана,
И только – перо да бумага,
И – черпай удачу до дна.

И черпал, и шёл, и вгрызался
В заснеженных истин гранит,
И шёл до конца, но остался,
И Бог милосердный хранит.

Иду, и печалясь, и мучаясь,
И пью эту чашу до дна.
Верь – эта небесная участь
Мне Господом Богом дана…

***

С каждым днём становится всё ближе
Неизбежность сути бытия…
Словно бы фанера над Парижем,
Пролетела молодость моя.

Да и что там молодость! И зрелость
Расплескалась в дымке берегов.
Ах, как раньше и пилось, и пелось!
Ах, как раньше пелось и пилось!

Ну а если нынче не даётся
То, что в руки шло само собой,
То хотя бы точно так же пьётся,
Даже если и  с самим собой.

И хочу по жизни окаянной
Перед тем, как будет кончен путь,
Через дно последнего стакана
На луну погасшую взглянуть.

***
Александру Казинцеву

По пустыне ветер воет,
Воет ветер суховей.
Сорок лет водил евреев
По пустыне Моисей,

Чтобы с прошлым все простились,
Чтоб сбылось, что не сбылось,
Чтобы те понародились,
Кем быть в рабстве не пришлось…

Все мы тоже лиходеи,
Но напрасно не вини –
Мы ходили как евреи,
Даже дольше, чем они!

И бредём по белу свету,
И рождаемся не зря,
И находим – по приметам
Не пророка – а царя.

Не Закхей и не Иуда,
Фараон – ни дать ни взять.
Ну и нас ещё покуда
Продолжает вразумлять.

Полетят ракеты наши,
И вернётся та пора,
И наварим снова каши
Мы для всех из топора.
Супостатов одолеем –
Все мытарства нипочём!
А при чём же здесь евреи?
А евреи – ни при чём.

Подморозило, однако.
Откатился мир ко сну…
И голодная собака
Грозно воет на луну.


* * *

Славянства вековая связь
Оборвалась вчера случайно.
Идут на бой, благословясь
Под сенью храмов православных.
И с этой стороны, и с той –
Одни Иваны да Миколы...
Как беспощаден этот бой.
Как бесконечны эти долы...
Мы все отныне на войне.
Душа немеет. Сердце стынет.
Молчат в гнетущей тишине
Многострадальные святыни.
И поле русское в крестах...
За что кровавая расплата?
С одной молитвой на устах
Идёт на битву брат на брата...
В ночи растает птицы крик.
Метут кровавые метели.
Смотрели все на Божий Лик,
Да только Бога не узрели.
И будет лютый враг разбит,
И в тишине, во мгле смертельной
Уверен каждый, что хранит
Его от смерти крест нательный.

* * *

В век тотальной обналички,
В царстве мытарей-менял,
Жизнь прожил я по привычке,
Но себе не изменял.

На вершине и в болоте
Жил, как все в родной стране.
И в застолье, и в работе
Был со всеми наравне.

Сокрушает жизни битва,
Но спасает вновь и вновь
Нерадивая молитва,
Бестолковая любовь.

В мире муторно и тесно.
В облаках лечу во сне,
Там где Ангел мой небесный
Молит Бога обо мне.


***

Многозначительно внимая
Движенью общему вперёд,
Молчит, неслышно вымирая,
Наш богоизбранный народ.

Страна не строит самолётов,
Страна не строит кораблей,
В России дефицит пилотов,
В России профицит вождей.

В разгаре сумрачного лета
Живём в преддверье холодов –
В России – профицит бюджета –
В России – дефицит мозгов.

А время мчится без оглядки,
И что с того, что там и тут
Законодательные взятки
КАМАЗы по Москве везут.

Всех судим яростно и строго
Забыв, свой путь верша впотьмах,
Что всё, что создано без Бога, –
Однажды превратится в прах…

Вершится праведная битва,
Но будет Храм Победы пуст,
Покуда тайная молитва
Народных не коснётся уст…


***

Смотрю на первый снег летящий
В сухой морозной, лунной мгле,
Как много жизни настоящей
На этой сумрачной земле.

Где нет понтов и нет престижа,
Где бродит леший по лесам,
Где всё наивно и поближе
К обетованным небесам.

Давно получены награды,
И стихнул ветер перемен,
И ничего тебе не надо –
Ни  власти дым, ни денег тлен.

Устои рушатся и царства,
И ты, конечно, поспеши,
Прими молитву как лекарство
Для врачевания души.

И переплыв сомнений реку,
На дальнем выйди берегу…
Как мало надо человеку,
Как много надо дураку…
* * *

Ты живёшь, как будто в сутках
Двадцать пять часов.
Закрывай хоть на минутку
Душу на засов.

За дисконтами вприпрыжку
Быстро не беги.
Поплотней замкни задвижку,
Душу сбереги.

От наветов, от сомнений,
От гнетущей лжи,
От бессмысленных стремлений
Душу удержи.

Береги её, покуда
В мире правит Хам
И шатается Иуда
По святым местам.

И моли – во тьме полночной
Отыскать пути,
Чтоб готовым в час урочный
В вечность перейти.


***

Всё шумим и спорим –
А винить – кого?
День и ночь мы строим
Не поймёшь – чего.

Делим шумно квоты,
Морщим мудро лбы,
Напугать кого-то
Нам хотелось бы.

За народ обидно.
Только путь иной…
Никому не видно
С вышки нефтяной…

***

Что может быть хуже весны.
В грязи утопает дорога.
Оттаяли мысли и сны,
В душе поселилась тревога.

Чернеет встревоженный лес.
Природа нема и уныла,
И занавес серый небес
Скрывает дневное светило…

Оставила душу зима…
Легка, как небесная милость,
Где даже полночная тьма,
Промёрзшая, насквозь светилась.

Чернеет оттаявший снег,
Колышутся лужи сомненья,
И ты не увидишь вовек
Небесного в них отраженья.

Про опрос о храме в Екатеринбурге

Разыгралась нынче драма,
Но опрос установил –
Голосуем против храма,
Чтобы сквер не осквернил.

Может, где-то и забыли,
Но нельзя молчать зазря,
Не случайно здесь убили
И царицу, и царя.

И штыками – без затей –
Добивали их детей...
И гордились – весь конвой –
Кто был первый... кто второй...

А теперь вот и опрос –
Ну какой с народа спрос...

Снова станет Русь великой,
Снова встанем там и тут!
А покудова таджики
Мостовые нам метут.

Где вы, люди-человеки?
Разум – где? И где – душа?
Жарят грустные узбеки
Плов для русских, не спеша.

Я смотрю на всё уныло.
И, пожалуй, деньги сдам
На сгоревшие стропила
Для собора Нотр-Дам.
Новый год