Демиург

(Памяти Виолы Ходовой посвящается)

Пролог.

Приятельница родом с Зилахара,

Сама не помня толком этих мест,

Мне рассказала, что одна святая

Затем, чтобы не пала божья кара,

Живёт в горах, почти не ест, не пьёт

И молится о тех, не уставая,

Кто о корнях забыв, нести свой крест

Не хочет сам себя же предавая.

Я не о них. И без меня судья,

Найдётся, и получат по заслугам,

Поют о тех, кто свет приносит людям,

Порою, опаляя сам себя.

***

Струна оборвалась, молчит Виола,

Закрыт театр - душа его мертва,

Лежат эскизы, сбоку от стола

Висят наряды, говорят слова,

Приходят с запоздалыми стихами…

Рукоплесканья слышат небеса

И хмурятся, и плачут вместе с нами:

На травы вешние опять сошла роса,

И здесь в Осетии (нигде земли дороже,

Быть не могло при жизни для неё),

И там на Крите... Люди так похожи

Везде – они поймут посыл её!

Ведь, антураж обычною иглой,

Пришит по этим авторским эскизам

Простою строчкой к архаичным видам,

Навечно, хрупкой девичьей рукой…

И оживали образы давно,

Что памятью народною хранимы,

И возрождали, как в немом кино,

Того, что не сказать словами, мимы.

*** ***

Словно выбирая кружева

Для наряда, девочка Виола,

Подбирала нужные слова,

Голоса для хора и для соло.

И плоды, дарующие жизнь,

Наливаясь золотом былинным,

Падали к ногам, куда ни кинь

Взоры, и сходили исполины

К зрителям, вполне себе земным,

Узнававшим новые теченья,

Театральной мысли по иным

В души западающим движеньям.

*** *** ***

Душа - как ватман, чтобы на листе,

Явилось нечто надобно предвидеть.

Когда с тобой во всём согласны все

Нельзя не возлюбить, не ненавидеть.

А значит не постичь и не объять

Пути, всегда ведущие к нирване,

И чёрного квадрата видеть грани

И собственное Я осознавать.

Ведь, не за тем нас матери родили,

Чтобы могли мы их благодарить

Я думаю, нас просто не спросили,

Задумав для чего-то сотворить.

Никто не знает в чём предназначенье

И где начало и конец пути,

Жизнь — это шанс сквозь тернии пройти,

Тогда и смерть дорога к Воскресенью.

*** *** *** ***

И всё – таки, как мир неповторим,

Фиалки запах, крик виолончели.

Но что творцы когда- то не успели,

Мы по-иному всё же сотворим.

Увы, творец, он уязвим как все -

Он знает вознесенья и паденья,

Одновременно гибель и спасенье.

И смерть, и жизнь дрожат в его лице…

Всё то , что создаётся нашим потом,

Когда-нибудь останется другим.

Никто не знает, что за поворотом,

Как отзовётся созданное им.

*** *** *** *** ***

А всё же память бережно хранит,

Тот фестиваль, где девичьих ланит,

Едва касаясь, скромности румянец,

На древнее искусство бросил глянец.

И ту, кем очарован Эдинбург,

А в городе спектаклям знали цену,

И вызывали много раз на сцену,

И выходил к ним в юбке демиург.