ИЗ РАНЕЕ НЕОПУБЛИКОВАННОГО. 2021–2022.
ЗАЧЕМ СЛОВА?
— Зачем еще слова, взволнованная речь,
напыщенности фраз, поэзия и проза?
Озвученная мысль пытается отвлечь
от истины простой: нет слов — и нет вопросов.
— Слова здесь не нужны, — ты снова говоришь. —
И море, и песок, и солнечные пятна,
и грохот волн в ночи, и утренняя тишь
живут без слов, но их ты не поймешь превратно.
— Нам не нужны слова, все хорошо и так! —
на шепот перейдя, ты повторяешь снова. —
Молчание вдвоем... Лицо, рука — вот знак
понятный и живой, возникший раньше слова.
Нет больше ничего, названий и имен.
Лишь близость губ и плеч, тепло дыханий частых.
Но вот смешной обет молчанья отключен:
ты шепчешь мне слова, и так они прекрасны!
ОТРИЦАНИЯ И УТВЕРЖДЕНИЯ
Ах, если бы фраза, противясь унынью и тьме,
бралась образумить, стыдила бы, увещевала.
Печаль отвергала, отказываясь на письме
быть мрачной и скорбной, начать призывая сначала.
Но как ни пытайся стихи отделить от судьбы,
такой переменчивой, разной — то взлет, то паденье, —
всё рифма упрямо, как вёрст путевые столбы,
вбивает в маршруты бегущие стихотворений.
Случится, что жизнь занесет к огорченьям, к беде,
то сложится фраза в стихах из одних отрицаний:
Нельзя никому ничего никогда и нигде,
никто никого не услышит и слушать не станет.
И все эти «не» — «никого», «ничего», «никогда», —
в стихи проберутся, где им не назначены сроки.
Но время пройдет и размоет в душе, как вода,
отчаянье твое, из письма лишь не вырубишь строки.
Ведь жизнь полосата: от черной и к белой опять
тебя унесет, отрицанье сменив утвержденьем:
Любовь побеждает, и в мире царит благодать.
Такой бы строкой все венчались бы стихотворенья!
Но светом и тьмою, как прежде, по кругу летят
настроенность мыслей и чувств, их взаимообмены.
Тяжелой волной тащит вглубь, но выносит назад
на берег другою волною с кипящею пеной.
ОНА
Она все-таки будет любить тебя.
Безысходно, гибельно, непоправимо.
Покуда аллеи листвой кипят
и льется лип аромат лавиной.
Покуда благоухает сад.
И даже после, когда забелит
все краски летние снегопад.
Ворвется холод, вернет метели.
Не станет, время зимы торопя,
ждать того, что нельзя дождаться.
И все-таки будет любить тебя
и не заменит тебя эрзацем.
Будет, как прежде, любить тебя,
когда ее время промчится даже,
изрезав кожу, глаза слепя,
на голову снегом таким же ляжет.
Она все же будет любить тебя
наперекор немоте разлуки.
И в час, когда ангелы ей протрубят,
чтоб увести, избавив от муки,
она еще будет любить тебя.
Поскольку одно для нее и значит:
жить и умереть любя.
Да разве смогла бы она иначе?
У ЗИМНЕГО ОКНА
Дождь ледяной. И снегопад ему вдогонку.
Стал двор похожим на разбитую солонку.
Вот так зима овладевает потихоньку
не столько миром, сколько душами людей.
Скрещения ветвей, покинутые гнёзда,
а к ночи мёрзлые заплаканные звёзды
сражают жгучим впечатлением погоста —
опустошённостью, сиротства сиротей.
И ветер носится над нежилым пространством,
еще не веруя в сезона постоянство.
Он словно рьяно ищет признаки смутьянства,
которые вот-вот должны раскрыть, пресечь.
Чтоб возвратился вновь листвы осенней шорох,
в скрипичной нежности, в текучих переборах
гитарных струн, под сладкозвучие которых
жила романтика речей, сердечных встреч.
Но дождь, мороз и снег всю эту местность белым
недвижимым холстом, как бы оцепенелым,
застылым прочно до последнего предела,
так запахнул, что больше осень не видна.
И сам, хоть будешь неподвижен в поздний, в ранний —
не важно, в час какой, окаменелый странник
или затворник, — выдает тебя дыханье
кружком туманным на стекле окна.
СТАРИКИ ВОРЧАТ
— Поди им растолкуй, как оно есть,
вот этим юношам, глумящимся над прошлым,
и про моральный долг, и что такое честь,
и что на самом деле значит пошлость.
Достоинство они еще поймут,
но с самоуваженьем спутать могут.
Что справедливо — то за них решает суд,
не сердцем чувствуют, не словом Бога.
А если скажешь: «совесть нечиста»,
воспримут, что подпорчена анкета.
А что в душе есть темные места,
так засмеют — кого сейчас волнует это?
Про все невзгоды говорят — проблемы есть.
Бегут к психологу, решить не могут сами.
Без навигатора — вообще ни встать, ни сесть.
А ходят — в телефон уткнутся все носами.
Так старики ворчат и там и тут
на молодых да юных беспрестанно.
Мне интересно: что же те ворчать начнут,
когда и сами стариками станут?
КОНКРЕТНЫЕ ВОПРОСЫ АВТОРУ
— Вот скажите вы мне, Николай,
правда то, что в поэзии вашей
нету веры ни в ад и ни в рай,
а весь мир то прекрасен, то страшен?
И что есть лишь к природе у вас
благодушье, к иным — укоризна?
Мало в вас популярных сейчас
толерантности и феминизма?
Либеральных не видно идей.
Устаревшие вкусы и нравы.
Не понять, кто для вас есть злодей,
кто кумир. Вы ни левый, ни правый.
Потому актуальности нет.
Нет и четкости ваших позиций.
Взять хотя бы любой ваш сонет —
остроты не хватает, амбиций.
Злободневности нет, Николай!
Установок, прямых указаний.
А двусмысленностей — через край,
и подтекстов и иносказаний.
Аллегорий каких-то туман
и отсылок, и ассоциаций...
Николай, вам талант не был дан
или с ним вам пришлось расстаться?
Николай, не молчите, прошу!
Вы ответите мне? — Я отвечу.
Не для вас я, как видно, пишу,
не для вас зажигаю я свечи
в своем храме стихов. Но туда
вас насильно не гонят ватагой.
Проходите молчком, господа,
мимо счастья чужого и блага.
ПАМЯТИ РОДИТЕЛЕЙ
Ни вчера, ни сейчас, и ни вскоре
не избыть, не забыть черных дат —
это круглое плотное горе,
с терпкой горечью главных утрат,
нависающих мглистым и длинным
мрачным облаком над головой,
как свинцовым большим цеппелином,
неподвижным, но всюду со мной.
Лишь порой возникают, как в сказке,
в час сомнений, волнений, тревог,
все советы и все их подсказки,
словно вновь я ступил на порог,
словно вновь я в родительском доме
доброты, и забот, и тепла:
снова взгляд их улыбчив и скромен,
снова спросят: «Сынок, как дела?»
О, как сердцу пленительно слово,
но несбыточно!.. Пишет перо
это слово обманное: «снова»,
что вторгается в разум хитро.
«Снова»... «вновь»... — ничего нет в повторе,
только помнить, коль память тверда,
не забыть ни сейчас, и ни вскоре,
и пока я живу — никогда.
СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК
Зайчик солнечный со мною вместе едет.
По зеркальным стеклам зданий, по витринам
ловко прыгает, не отстает, в соседи
набивается, попутчиком единым
хочет стать, чтоб рядом быть всегда со мною.
Погляжу в окно — он бьет слепящей вспышкой.
Утомлен я и смущен такой игрою.
Что же ты меня так мучаешь, глупышка?
Словно жизнью обольщаешь новой, яркой.
Только нагло так, навязчиво, жестоко.
Мне не нужно жизни новой и подарка
твоего я не приму. Пускай дорога,
по которой суждено мне нынче ехать —
это мой путь, не сверну уже к другому.
Пусть не будет в нем удачи и успеха.
Мне спокойно здесь, привычно и знакомо.
СКАЗОЧКА
Давай поверим в чудеса...
Там, за сиреневым закатом,
стоят старинные леса,
а в них дворец, а в нем палаты.
А в тех палатах есть одна
зашторенная шелком спальня.
В подушках девочка без сна
на флейте тоненькой хрустальной
играет год, играет два.
Но все равно никто не слышит.
Шумят леса, шуршит трава,
дожди вовсю стучат по крыше.
И ветер с палою листвой
уносит музыку в долины,
где ей пропасть в росе лесной,
в болотах с непролазной тиной.
И звуки падают, легки,
на хвойный наст — по каждой ноте
в ночи сигают светляки
и жабы топят их в болоте.
А люди, кажется, глухи —
в предместьях, во дворах грохочут
колеса, бочки, сапоги,
с утра кричит надрывно кочет.
И девочка всегда больна.
Дозор ей докучает чей-то.
А в одиночестве одна
хрустальная спасает флейта.
Пошире бы открыть окно,
где воздух сыт грибною влагой.
Поверим в чудо, ведь оно
единственное в мире благо!
Однажды рыцарь на коне
из гущи леса брел устало.
И вдруг мелодия в окне
дворца так дивно зазвучала.
И с той поры, и с той поры
тот рыцарь с девочкою вместе,
и флейту слушают дворы,
леса, дворцы и все предместья...
Давай поверим в чудеса,
хотя б на эти полчаса.
ВЕСЬМА ТЕМПЕРИРОВАННЫЙ КЛАВИР
(шуточная песенка о свойствах старческой памяти)
Посвящается Баху и Альцгеймеру
Я бы сыграл тебе, как прежде, на гитаре.
Где со словами и аккордами тетрадь?
Ведь говорят, что песни старые не старят,
а молодят. Так почему бы не сыграть?
Я бы сыграл тебе вот этой ночью лунной,
хоть стал не так уж голосист и светлокрыл.
На грифе в точности я все настроил струны,
хоть очередность я в аккордах позабыл.
Я бы сыграл тебе, как раньше было часто.
Да только где былой азарт и прежний пыл?
И медиатор я забыл, и каподастр.
Да и тебя, прости, уже почти забыл.
А лучше я тебе сыграю на клавире.
Он темперирован, и в том сомнений нет.
Хотя клавир не помещается в квартире.
А что же в ней тогда поместится? Сонет!
Всё решено! Тебе сонет пишу нетленный.
Забыл лишь я, какие рифмы там и где.
А-Б-Б-А, А-Б-Б-А — вот два катрена,
и два терцета — Ц-Д-Ц и Д-Ц-Д.
Ну, в самом деле, для чего нам эти штампы —
клавир, гитара?.. Темперируем сонет!
Напомни, кстати, там хореи или ямбы?
И что сперва идет, катрен или терцет?
В ЗАСНЕЖЕННОЙ ПУСТОШИ
Вчера здесь было пусто, но теперь
всё крыто снегом прочно, крепко, глухо.
Как будто в небесах открылась дверь
и сквозняком нагнало массу пуха.
Всю пустошь плотно снегопад покрыл.
Два ангела сражались в многословье?
Иль до потери перьев с белых крыл
безумно занимались здесь любовью?
Да, в скаредности явно небеса
не обвинить – всё делают с размахом.
Сплести, соткать такие чудеса
лишь явно неземным доверят пряхам.
Но я ведь тоже не обременен
прижимистостью, скупостью и жлобством.
И щедро, пусть не снежным полотном,
стелю тебе дорогу стихотворством.
Дарю тебе труды своих словес
и эту силлабическую пропись,
хоть не крылатым ангелам небес,
так снежной пустоши частично уподобясь.
* * *
Недорешенные конфликтные дела
и недосказанное с правотою слово
так и стоят у одного и у другого
речного берега — судьба их развела.
Как недоигранная партия. Она
фигуры шахматные держит в напряжении.
Так и завис момент, где через ход в сражении
грозит второй ладьи потеря от слона.
Пусть все навек теперь потонет в немоте.
Ведь никакой Шекспир писать не станет пьесу
о нас. «Дальнейшее — молчанье». Снять завесу
не смогут берега — ни эти, и ни те.
Так и застыли с тем упрямством двух козлов,
чтоб своенравье выдавать за кодекс чести.
Как будто вправду годы, прожитые вместе, —
пустяк, безделица, не стоящие слов.
* * *
Когда б не прозорливый Осип,
изобличен был Хлестаков,
ныл бы в участке на допросе.
А так умчал — и был таков.
Мне кажется, что даже Гоголь
жалел пустого хвастуна.
Упаковав его в дорогу,
дал денег, снеди и вина.
И оградил от всех напастей,
оставив с носом остальных.
Как будто сам такого счастья
хотел в фантазиях своих.
Но в выдумке игривой пьесы
он знал: так просто, без труда
не мог кутила и повеса
власть одурачить никогда.
И мы, взирающие молча
на то, как власть дурачит нас,
чтоб жизнь не стала еще горче,
листаем пьесу всякий раз.
И свистуну, пустышке чаще
благоволим, будто спасет
везения покров скользящий
и нас от бедствий и невзгод.
ЧТО-ТО НЕ ТАК
Что-то утро сшилось блеклое и серое,
словно нудного до боли фильма серия.
Или вовсе не в погоде дело —
это жизнь такой наряд надела.
Что-то повредилось в ткани общества.
Весь покрой по швам ползет, топорщится.
Словно нить попалась в нем гнилая —
как изнаночная, так и лицевая.
Что-то в человечестве разладилось.
То ли хворь, а то ли дурь повадилась.
И не манит, а гнетет все то, что хуже
стало, как внутри, так и снаружи.
Только сравнивать напрасно жизнь угрюмую
с платьями, пальто или костюмами.
Судьбами вершат совсем другие,
как закройщики, так и портные.
ИЗ ЗАЗЕРКАЛЬЯ
Вот где-то снова гулко прогремело,
и вздрагивают окна то и дело —
им так же непривычна эта дрожь,
как и моим в пучок зажатым нервам.
А что как грохнет в двух шагах? Наверно,
ни окна, на себя не сбережёшь.
И будут мои действия рандомны,
когда металла взрывчатого тонны
повалят на цивильные дома.
Поэзия спасет? Как в зазеркалье,
туда ты отправляясь даль за далью,
пути назад не жди — сойдешь с ума.
Хотя вернулась целой из круиза
по зазеркалью Кэрролла — Алиса.
А Бетти из «Малхолланд-драйв» — увы.
Касательно дуэта доктор Гонзо
и Рауль Дюк — вернул их Хантер Томпсон
частично, без их прежней головы.
И мне грозит возврат из зазеркалья
тем, что благочестивых от канальи
уже не отличу — как едкий дым
войны от мглистого с утра тумана,
на взгляд сентиментального шамана, —
но лишь на первый взгляд! — неотличим.
И все же, если вновь в ночи морозной
заблещут сквозь туман на небе звёзды,
и тишина поселится опять
в сверкающей заснеженностью роще,
мне в прежний мир вернуться будет проще —
куда сложней мир миру возвращать.
* * *
Хотел оптимизма, хотя бы чуть-чуть.
Хотя бы стихами.
Но вмиг новостная набросится жуть —
гремит, не стихая.
Весна. Но со снегом — как дань куражу.
Я в куртке и в кепке
во двор из подъезда на свет выхожу.
Морозец некрепкий.
Разбитой дорогой иду не спеша.
Пакеты, окурки.
И с собственной тенью играет душа
и в прятки, и в жмурки.
На лицах прохожих тревоги, порой —
смятенья и страхи.
Все тащат запасы продуктов домой
под охи и ахи.
Слышны вместо прежних «ковид, омикрон» —
«соль, сахар, тушёнка».
И что-то есть в карканье хриплом ворон
от Луи Армстронга.
Хотел оптимизма, да где ж его взять?
Ни в бедной отчизне,
ни в сердце хоть что-то пока не сыскать,
чтоб жить в оптимизме.
НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ АПРЕЛЬ
Непредсказуемый апрель... Такой сегодня.
Не провожу я параллель с тем, прошлогодним.
Всё изменилось меж людьми с известьем в посте.
Жизнь разделилась, черт возьми, на «до» и «после».
Косматый ужас новостей ти-ви, инета,
разнообразием страстей летел по свету.
И чем сильнее нам пропасть сулили сплетни,
тем пуще разгоралась страсть, как в день последний.
Ведь кроме грохота в ночи, сирен, снарядов,
сияли яркие лучи твоих нарядов.
На фоне полутемных штор, в просветах узких,
была приближена в упор прозрачность блузки.
И сколько пуговиц на ней, и сколько петель,
и сколько это длилось дней, я не заметил.
Батист ли, ситец или шёлк тёк под рукою?
Только бы голос твой не смолк и успокоил.
Был нежности приют, и благ был шепот смелый,
ласкавший ухо близко так, что дрожь по телу.
Почти касанье губ — пример предела слуха.
Как будто впрямь АСМР в поддержку духа.
Но ближе, ближе грохот шел... Так неужели
фатальный гаубичный ствол на нас нацелен?
Залп батарей, как эту жизнь, на «до» и «после»
разделит нас... и всех — скажи, пока не поздно!
Да ты не скажешь — скривишь рот свой по привычке.
И «жизнь счастливая» берёт себя в кавычки.
Тем прекращая наш покой, святой и робкий,
чтоб вскоре вынести долой и нас за скобки.
Но хоть совсем невдалеке сгустились тучи,
ты в первом утреннем звонке, на всякий случай,
вопрос один и тот же свой задашь певуче.
Отвечу я: пока живой, пока везучий.
* * *
Называть бы горе — горюшко.
Или боль назвать бы — болюшка.
Но елейными манерами
не уменьшить их размерами.
Я пойду по старой просеке.
Вот дубки, осинки, сосенки.
Их тоже звать необязательно
уменьшительно-ласкательно?
Нарекать ведь лучше нежными
именами, и утешными,
и вербальными изысками
тех, кто сердцу стали близкими.
* * *
Этот воздух весенний, первых листьев покров!
Словно я в сновиденье, в самом лучшем из снов.
Словно сжалился кто-то средь небесных светил
и господней заботой вдруг с лихвой одарил.
Тем желанным покоем, той волной тишины,
где явленье благое так похоже на сны.
Всё, что есть и имелось, средь невзгод и потерь, —
жизни каждая мелочь так ценима теперь.
* * *
И тополь кажется степенней
и постатней, чем был зимою.
И деревянных пять ступеней
себе вернули скрип, весенней
пронизанные теплотою.
Покажется, им так желанно
в стих уложиться поскорее.
Ни грубой лести, ни обмана,
ни зверств людских... Им, как охрана,
поэзия — она пригреет.
Она их приютит, приветит,
всех приголубит чаровница —
и тополь, и ступени эти,
весной поющие в дуэте,
чья правда с истиной разнится.
Взирают скромно, как прохожий,
на мир, на все, что в нем творится.
И рады, что в стихах, быть может,
и жизнь с реальною не схожа,
и жить спокойней на странице.
Из ранее неопубликованного. 2021-2022
© Copyright: Николай Левитов, 2022
Свидетельство о публикации №122042100380
Свидетельство о публикации №122042100380
Рецензии
Николай Павлович, здравствуйте.
Не иначе, как я продолжаю отрабатывать пропущенный материал, очень на то похоже. Шучу, шучу. Должна сказать, что это одна из самых интересных и приятных отработок в моей жизни, это уже вполне серьёзно. А к Вам у меня вопрос, Николай Павлович. Вы хорошо подумали о последствиях, когда публиковали неопубликованное одним файлом? Это я опять шучу, если что. И с долей озорства прибавляю: надеюсь, Вы понимаете, осознаёте грядущий масштаб отклика, если я постараюсь хотя бы несколько слов написать о каждом стихотворении в этой подборке. Так что мужайтесь, крепитесь, призывайте на помощь всю свою выдержку, внимание, усидчивость и терпение, а также снисходительность, всепрощение, благодушие и доброе отношение к Нике, которая ждала открытия Вашей странички и, теперь вот, добралась до ноутбука, дорвалась, начиталась и её понесло, подобно Остапу. Дорвалась ещё и в том смысле, что сегодняшний день, начавшись спокойно и ладно, позволивший мне во время течения домашних дел размечтаться о сочинении письма тихим вечером, мерном стуке пальцев по клавиатуре, предвкушении беседы с Вами, под конец вдруг заартачился и никак не хотел отпустить меня в желанную тишину. Но я всё-таки вырвалась и, как Вы уже прочли, дорвалась. Советую Вам устроиться поудобнее и настроиться на то, что в письме, помимо слов о Ваших стихах встретятся разные отступления и благодарности. Зима ещё не кончилась и тёплые слова лишними не будут.
Интересно и непреднамеренно получилось, Николай Павлович, что последние слова моего длинного вступления частично ответили на вопрос первого стихотворения в Вашей подборке, хоть ответ и не требовался. Слова остаются в памяти, слова утверждают значение молчания и знака руки, слова являются как бы высшей формой жизни смыслов, поскольку воплощают их. Но при всём этом слова очерчивают границы, часто бывают слишком дискретны, чтобы вместить полноту чувства. И всё равно полнота жаждет излиться словами, «от избытка сердца говорят уста», вот героиня и не выдержала, сама себе противореча. И как прекрасны те слова! О чём и говорит последнее предложение.
А в следующем стихотворении, где речь о «взаимообмене мыслей и чувств», контрасте полос отчаянья и взлёта, какой хороший образ верстовых столбов на дороге жизни, отмечающих разные полосы, участки. И вот это, построенное из одних отрицаний, «нельзя никому ничего никогда и нигде», остающееся в стихах, в то время, как в душе и правда со временем размывается. Бывает забавно вспомнить о том, как в 20 лет был уверен, что жизнь закончилась и ничего хорошего уже не будет. Но, прошло ещё столько же и даже больше и много хорошего было. Правда, после потери родителей радость не была уже настолько яркой и всеобъемлющей, как рядом с ними. Вы очень верно выразили постоянно присутствующую в жизни память потери через привкус горечи и образ нависшего цеппелина, это то самое «никогда», которое остаётся.
А о восклицании Вашего героя, мол, вот бы все стихотворения заканчивались строкой о победе любви, так я знаю, Николай Павлович, Вы же сами первый и скажете, что станет неинтересно такие предсказуемые стихи читать. Поэтому пусть в поэзии остаются разнонаправленные волны.
Насчёт НЕЁ всё понятно. И правда, как иначе? – «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», где страдать означает чувствовать.
Дальше – ближе к делу, о зиме. Во всех смыслах. Как будто помимо соли из разбитой солонки (отличный образ) в нашем времени прочно осели и осколки кривого зеркала тролля. А Вы говорите – сказки. Вернее, я говорю. А Вы рисуете жуткую картину: скрещение ветвей над оцепенелостью белого, опустевшего холста, похожего на погост, над которым лишь ветер носится, а звёзды плачут. И только на оконном стекле признак жизни, след горячего дыхания.
Вот, вроде бы и весна, но не прибавляется оптимизма. Солнечный зайчик не радует, мешает своей бесцеремонностью. Я перескакиваю, Николай Павлович, но в этом есть определённая последовательность. Видите ли, когда прочла первый, затем второй раз, показалось всё вместе клипом, где резко сменяются различные по настроению и стилю кадры. Но нет, сейчас пишу и думаю, пожалуй, тут есть основная тема, иногда уходящая в фон, иногда ярко звучащая. Тема давящего, нависшего мрака, обречённости, безвозвратной потери прежнего мира и острое чувство сиротства, не заглушаемое страстью героя. Страсть скорее от отчаяния, а любовь – в прошлом, к прошлому и к свидетелям прошлого, дубкам и сосенкам, деревянным ступеням.
Напряжение достигает предела в «Непредсказуемом апреле», картины и звуки накладываются друг на друга: грохот снарядов – сияние нарядов, жуть новостей и нежный шёпот на ухо. Знаете, мне при чтении вспомнился роман Ремарка «Ночь в Лиссабоне», такое же впечатление нависшей безысходности. «Пока живой, пока живучий», пусть не заканчивается, пусть длится это Ваше «пока»…
Ваши слова о зазеркалье хорошо помню. А в стихах у Вас ответ на вопрос, как вернуться оттуда. Вернётся тот, у кого есть прежний мир. Мне кажется, что Бетти потеряла себя потому, что изначально себя не нашла. Ей некуда было возвращаться, не в иллюзии же, это она в зазеркалье в них как раз и попала, а реальной себя у неё не было. В отличие от Вас. В Вас есть удивительная цельность, она и даёт устойчивость, я уже как-то писала об этом, теперь повторяюсь. Я поражаюсь Вашей выдержке, Николай Павлович, и присутствию духа, а также великолепному, поразительному и заразительному чувству юмора. Вот и здесь, в этом корпусе стихов такая неординарная, такая колоритная компания собралась: Хлестаков, Бах и Альцгеймер. И ни один из них Вам не угрожает. Кстати, у Иоганна, то бишь Себастиана, тоже было превосходное чувство юмора, как говорят. Так что Вы с ним против Альцгеймера – это сила. Простите, Николай Павлович, я предупреждала Вас о том, что меня несёт. Да, должна Вам сообщить, что наш дорогой Х.Г. Белый задумал на днях статью написать «Как важно быть несерьёзным», каково?
А Хлестаков, что Хлестаков? Как занёс его попутный ветер в уездный городишко, так и унёс дальше. Пусть себе летит. А я лучше Вашу сказку послушаю о девочке с хрустальной флейтой. Она мне напомнила девочку-свечу Софьи Прокофьевой. Они, случаем, не сёстры? Ваши сказки, Николай Павлович, можно слушать бесконечно. Вот бы и правда можно было бы загадать со всей силой желания оказаться в заснеженной пустоши, той, которая устлана ангельскими перьями, в домике у огня и слушать сказки всю бесконечную зиму…
Вы, Николай Павлович, так много подарили мне настоящей сказочной жизни! Бесконечно благодарна Вам за это.
А ещё, если уж говорить о мечтах, то вот о каких. Недавно Аллочка написала, что мечтала бы первой держать в руках книгу писем Ваших и моих. А моя мечта ещё более дерзкая, но помечтать-то немножко можно, ведь правда? Если бы сложилось каким-нибудь непостижимым образом так, что Вы записали бы или издали курс лекций по искусствоведению, то я мечтала бы его послушать или прочесть. Вот. Это всего лишь мечта.
За ответы же Ваши на все мои наивные вопросы огромное Вам спасибо. Вы умеете настолько толково объяснить, как никто другой. Это я Вам, как человек любящий учиться и настрадавшийся от неумеющих систематизировать информацию пишу.
Ещё одна благодарность, искренняя и большая Вам от меня за слова Ваши о моём стихотворении. Мне важна и дорога Ваша оценка.
Однако, уже глубокая ночь. Желаю Вам доброй ночи и неизменного везения, Николай Павлович.
Ника Марич 11.02.2025 01:30 • Заявить о нарушении
Не иначе, как я продолжаю отрабатывать пропущенный материал, очень на то похоже. Шучу, шучу. Должна сказать, что это одна из самых интересных и приятных отработок в моей жизни, это уже вполне серьёзно. А к Вам у меня вопрос, Николай Павлович. Вы хорошо подумали о последствиях, когда публиковали неопубликованное одним файлом? Это я опять шучу, если что. И с долей озорства прибавляю: надеюсь, Вы понимаете, осознаёте грядущий масштаб отклика, если я постараюсь хотя бы несколько слов написать о каждом стихотворении в этой подборке. Так что мужайтесь, крепитесь, призывайте на помощь всю свою выдержку, внимание, усидчивость и терпение, а также снисходительность, всепрощение, благодушие и доброе отношение к Нике, которая ждала открытия Вашей странички и, теперь вот, добралась до ноутбука, дорвалась, начиталась и её понесло, подобно Остапу. Дорвалась ещё и в том смысле, что сегодняшний день, начавшись спокойно и ладно, позволивший мне во время течения домашних дел размечтаться о сочинении письма тихим вечером, мерном стуке пальцев по клавиатуре, предвкушении беседы с Вами, под конец вдруг заартачился и никак не хотел отпустить меня в желанную тишину. Но я всё-таки вырвалась и, как Вы уже прочли, дорвалась. Советую Вам устроиться поудобнее и настроиться на то, что в письме, помимо слов о Ваших стихах встретятся разные отступления и благодарности. Зима ещё не кончилась и тёплые слова лишними не будут.
Интересно и непреднамеренно получилось, Николай Павлович, что последние слова моего длинного вступления частично ответили на вопрос первого стихотворения в Вашей подборке, хоть ответ и не требовался. Слова остаются в памяти, слова утверждают значение молчания и знака руки, слова являются как бы высшей формой жизни смыслов, поскольку воплощают их. Но при всём этом слова очерчивают границы, часто бывают слишком дискретны, чтобы вместить полноту чувства. И всё равно полнота жаждет излиться словами, «от избытка сердца говорят уста», вот героиня и не выдержала, сама себе противореча. И как прекрасны те слова! О чём и говорит последнее предложение.
А в следующем стихотворении, где речь о «взаимообмене мыслей и чувств», контрасте полос отчаянья и взлёта, какой хороший образ верстовых столбов на дороге жизни, отмечающих разные полосы, участки. И вот это, построенное из одних отрицаний, «нельзя никому ничего никогда и нигде», остающееся в стихах, в то время, как в душе и правда со временем размывается. Бывает забавно вспомнить о том, как в 20 лет был уверен, что жизнь закончилась и ничего хорошего уже не будет. Но, прошло ещё столько же и даже больше и много хорошего было. Правда, после потери родителей радость не была уже настолько яркой и всеобъемлющей, как рядом с ними. Вы очень верно выразили постоянно присутствующую в жизни память потери через привкус горечи и образ нависшего цеппелина, это то самое «никогда», которое остаётся.
А о восклицании Вашего героя, мол, вот бы все стихотворения заканчивались строкой о победе любви, так я знаю, Николай Павлович, Вы же сами первый и скажете, что станет неинтересно такие предсказуемые стихи читать. Поэтому пусть в поэзии остаются разнонаправленные волны.
Насчёт НЕЁ всё понятно. И правда, как иначе? – «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», где страдать означает чувствовать.
Дальше – ближе к делу, о зиме. Во всех смыслах. Как будто помимо соли из разбитой солонки (отличный образ) в нашем времени прочно осели и осколки кривого зеркала тролля. А Вы говорите – сказки. Вернее, я говорю. А Вы рисуете жуткую картину: скрещение ветвей над оцепенелостью белого, опустевшего холста, похожего на погост, над которым лишь ветер носится, а звёзды плачут. И только на оконном стекле признак жизни, след горячего дыхания.
Вот, вроде бы и весна, но не прибавляется оптимизма. Солнечный зайчик не радует, мешает своей бесцеремонностью. Я перескакиваю, Николай Павлович, но в этом есть определённая последовательность. Видите ли, когда прочла первый, затем второй раз, показалось всё вместе клипом, где резко сменяются различные по настроению и стилю кадры. Но нет, сейчас пишу и думаю, пожалуй, тут есть основная тема, иногда уходящая в фон, иногда ярко звучащая. Тема давящего, нависшего мрака, обречённости, безвозвратной потери прежнего мира и острое чувство сиротства, не заглушаемое страстью героя. Страсть скорее от отчаяния, а любовь – в прошлом, к прошлому и к свидетелям прошлого, дубкам и сосенкам, деревянным ступеням.
Напряжение достигает предела в «Непредсказуемом апреле», картины и звуки накладываются друг на друга: грохот снарядов – сияние нарядов, жуть новостей и нежный шёпот на ухо. Знаете, мне при чтении вспомнился роман Ремарка «Ночь в Лиссабоне», такое же впечатление нависшей безысходности. «Пока живой, пока живучий», пусть не заканчивается, пусть длится это Ваше «пока»…
Ваши слова о зазеркалье хорошо помню. А в стихах у Вас ответ на вопрос, как вернуться оттуда. Вернётся тот, у кого есть прежний мир. Мне кажется, что Бетти потеряла себя потому, что изначально себя не нашла. Ей некуда было возвращаться, не в иллюзии же, это она в зазеркалье в них как раз и попала, а реальной себя у неё не было. В отличие от Вас. В Вас есть удивительная цельность, она и даёт устойчивость, я уже как-то писала об этом, теперь повторяюсь. Я поражаюсь Вашей выдержке, Николай Павлович, и присутствию духа, а также великолепному, поразительному и заразительному чувству юмора. Вот и здесь, в этом корпусе стихов такая неординарная, такая колоритная компания собралась: Хлестаков, Бах и Альцгеймер. И ни один из них Вам не угрожает. Кстати, у Иоганна, то бишь Себастиана, тоже было превосходное чувство юмора, как говорят. Так что Вы с ним против Альцгеймера – это сила. Простите, Николай Павлович, я предупреждала Вас о том, что меня несёт. Да, должна Вам сообщить, что наш дорогой Х.Г. Белый задумал на днях статью написать «Как важно быть несерьёзным», каково?
А Хлестаков, что Хлестаков? Как занёс его попутный ветер в уездный городишко, так и унёс дальше. Пусть себе летит. А я лучше Вашу сказку послушаю о девочке с хрустальной флейтой. Она мне напомнила девочку-свечу Софьи Прокофьевой. Они, случаем, не сёстры? Ваши сказки, Николай Павлович, можно слушать бесконечно. Вот бы и правда можно было бы загадать со всей силой желания оказаться в заснеженной пустоши, той, которая устлана ангельскими перьями, в домике у огня и слушать сказки всю бесконечную зиму…
Вы, Николай Павлович, так много подарили мне настоящей сказочной жизни! Бесконечно благодарна Вам за это.
А ещё, если уж говорить о мечтах, то вот о каких. Недавно Аллочка написала, что мечтала бы первой держать в руках книгу писем Ваших и моих. А моя мечта ещё более дерзкая, но помечтать-то немножко можно, ведь правда? Если бы сложилось каким-нибудь непостижимым образом так, что Вы записали бы или издали курс лекций по искусствоведению, то я мечтала бы его послушать или прочесть. Вот. Это всего лишь мечта.
За ответы же Ваши на все мои наивные вопросы огромное Вам спасибо. Вы умеете настолько толково объяснить, как никто другой. Это я Вам, как человек любящий учиться и настрадавшийся от неумеющих систематизировать информацию пишу.
Ещё одна благодарность, искренняя и большая Вам от меня за слова Ваши о моём стихотворении. Мне важна и дорога Ваша оценка.
Однако, уже глубокая ночь. Желаю Вам доброй ночи и неизменного везения, Николай Павлович.
Ника Марич 11.02.2025 01:30 • Заявить о нарушении
Да уж, Ника, понесло Остапа так понесло!
Вы бесстрашно решили, дорогая, объять необъятное, прорецензировав в одном отзыве сразу весь корпус собранных стишков, которых вроде как два десятка. Невероятно смелое и дерзновенное решение! Но, смею заметить, движимая некой фантастической эмоциональной волной, Вы сумели создать некий единый литературный образ прочитанных строк, да еще какую-то систему в их расположении нашли. Да, Вам это удалось, честное слово. Огромный и героический труд, за что Вам преогромное спасибо!
Но что делать мне? Как мне отвечать на рецензию? Тоже перебирать и перетирать все двадцать стишков?
И я вот что придумал: ответить только на один из двадцати, уж простите меня бога ради. Но какой выбрать? Решил сыграть в некую рулетку. Закрыть глаза, прокрутить вслепую колесико мышки (мышки, а не белого кролика!). На каком стишке курсор остановится, о том и поговорю.
«Ах, хоть бы мне довелось выбрать Ивана Кузьмича? А почему именно Ивана Кузьмича? Чем те иные хуже него?» Ой, это Гоголь, подсмеиваясь надо моей затеей, пробрался в мое ответное письмо.
А надо так. Ах, хоть бы довелось курсору остановиться на стишке «Непредсказуемый апрель», – подумал я. В нем хоть сюжет и незамысловат, и малость схематичен, но вроде как есть свои горячие намеки, перемешанные с подтекстами фаталистических обстоятельств. Да и теоретически разобрать стишок можно – лексическую насыщенность, динамику повествования и имеющуюся в строках дополнительную внутреннюю рифму, к примеру…
Да что это я? Попросту мне нравится этот стишок, вот и всё!
Ан нет! Курсор остановился на стишке «В заснеженной пустоши». А что в нем? Зимняя пейзажная лирика. И в Вашем, Ника, письме о нем одна, но, уверяю Вас, головокружительная фраза. Процитирую. «Вот бы и правда можно было бы загадать со всей силой желания оказаться в заснеженной пустоши, той, которая устлана ангельскими перьями, в домике у огня и слушать сказки всю бесконечную зиму…»
И еще в тексте Вашего письма есть фраза: «Зима ещё не кончилась и тёплые слова лишними не будут». И я решил развить и усилить эту тему описанием зимнего пейзажа. Тем более, подумалось мне, настоящая зима за окном, и это будет кстати.
И вот смотрю я в февральское окно. Освещенная солнцем картинка, почти весенняя, застыла в своей красочности где-то между Ренуаром и Дега. И вдруг потемнело небо, и сразу пошел снег – нет, торопливо повалил, окрашивая окрестности очевидным присутствием Брейгеля и очень быстро образуя настоящий февральский шедевр. Невесомые снежинки, собираясь вместе и распадаясь, создавали фантастическое движение в еще недавно пустом и статичном воздушном пространстве.
Проникая в глаза, утвердившийся зимний пейзаж не просто тревожил неземной красотой, но и намекал на свою явную пользу в деле сочинения новых стихотворных строк.
Морозный ветер стал раскачивать и возносить преобразившиеся от контрастно-белого цвета ветви деревьев, и это походило на причудливый танец ветвей и снежинок.
Ах, нет, всё не так! Здесь для описания мне нужна такая же причудливая фраза, слегка рифмованная и слегка аллитерационная. Но, повторяю, причудливая. Типа такой, что ли.
Из небесной фляги, полной снежной влаги, как флегматичные флаги, опускались и кое-где метались фосфорные снежинки – туда, где асфальт, что раньше фокусировался на мраке, теперь феерично форсил в белом фраке, и где флюгерный ветер раскачивал флюоресцентные ветви, похожие на фламинго, танцующие фламенко…
В общем, такая получилась зимняя картинка в моем ответном письме к стишку «В заснеженной пустоши».
И вот теперь скажу о трех книгах, Ника, упомянутых Вами.
1. «Аллочка написала, что мечтала бы первой держать в руках книгу писем Ваших и моих».
Так эта книга существует, утверждаю я. Только виртуально. На Вашей же, Ника, странице 85, кажется, писем в одной папке, под одной, так сказать, обложкой. И свежий материал для ее продолжения накапливается из наших новых писем. Ведь так?
2. «Если бы сложилось каким-нибудь непостижимым образом так, что Вы записали бы или издали курс лекций по искусствоведению».
Думаю, дорогая Ника, что и такая книга некоторым образом на этом сайте существует, только беспорядочно рассыпанная по моим многочисленным ответам читателям. Разве нет?
3. «Наш дорогой Х.Г.Белый задумал на днях статью написать «Как важно быть несерьёзным».
Ой, хорошо, что только статью, а не целую книгу! Никак художественные аллюзии в сторону Оскара Уайльда? У меня же, Ника, другие сведения. Имея обширную осведомленность и богатейший опыт, белый Кролик на днях написал Инструкцию по правильному проведению зимних прогулок. Эта инструкция, как и подразумевалось, предназначалась исключительно для белых кроликов, включая серых зайцев. Каково?
С непременными улыбками и благодарностями,
Николай Левитов 11.02.2025 04:25 Заявить о нарушении
Вы бесстрашно решили, дорогая, объять необъятное, прорецензировав в одном отзыве сразу весь корпус собранных стишков, которых вроде как два десятка. Невероятно смелое и дерзновенное решение! Но, смею заметить, движимая некой фантастической эмоциональной волной, Вы сумели создать некий единый литературный образ прочитанных строк, да еще какую-то систему в их расположении нашли. Да, Вам это удалось, честное слово. Огромный и героический труд, за что Вам преогромное спасибо!
Но что делать мне? Как мне отвечать на рецензию? Тоже перебирать и перетирать все двадцать стишков?
И я вот что придумал: ответить только на один из двадцати, уж простите меня бога ради. Но какой выбрать? Решил сыграть в некую рулетку. Закрыть глаза, прокрутить вслепую колесико мышки (мышки, а не белого кролика!). На каком стишке курсор остановится, о том и поговорю.
«Ах, хоть бы мне довелось выбрать Ивана Кузьмича? А почему именно Ивана Кузьмича? Чем те иные хуже него?» Ой, это Гоголь, подсмеиваясь надо моей затеей, пробрался в мое ответное письмо.
А надо так. Ах, хоть бы довелось курсору остановиться на стишке «Непредсказуемый апрель», – подумал я. В нем хоть сюжет и незамысловат, и малость схематичен, но вроде как есть свои горячие намеки, перемешанные с подтекстами фаталистических обстоятельств. Да и теоретически разобрать стишок можно – лексическую насыщенность, динамику повествования и имеющуюся в строках дополнительную внутреннюю рифму, к примеру…
Да что это я? Попросту мне нравится этот стишок, вот и всё!
Ан нет! Курсор остановился на стишке «В заснеженной пустоши». А что в нем? Зимняя пейзажная лирика. И в Вашем, Ника, письме о нем одна, но, уверяю Вас, головокружительная фраза. Процитирую. «Вот бы и правда можно было бы загадать со всей силой желания оказаться в заснеженной пустоши, той, которая устлана ангельскими перьями, в домике у огня и слушать сказки всю бесконечную зиму…»
И еще в тексте Вашего письма есть фраза: «Зима ещё не кончилась и тёплые слова лишними не будут». И я решил развить и усилить эту тему описанием зимнего пейзажа. Тем более, подумалось мне, настоящая зима за окном, и это будет кстати.
И вот смотрю я в февральское окно. Освещенная солнцем картинка, почти весенняя, застыла в своей красочности где-то между Ренуаром и Дега. И вдруг потемнело небо, и сразу пошел снег – нет, торопливо повалил, окрашивая окрестности очевидным присутствием Брейгеля и очень быстро образуя настоящий февральский шедевр. Невесомые снежинки, собираясь вместе и распадаясь, создавали фантастическое движение в еще недавно пустом и статичном воздушном пространстве.
Проникая в глаза, утвердившийся зимний пейзаж не просто тревожил неземной красотой, но и намекал на свою явную пользу в деле сочинения новых стихотворных строк.
Морозный ветер стал раскачивать и возносить преобразившиеся от контрастно-белого цвета ветви деревьев, и это походило на причудливый танец ветвей и снежинок.
Ах, нет, всё не так! Здесь для описания мне нужна такая же причудливая фраза, слегка рифмованная и слегка аллитерационная. Но, повторяю, причудливая. Типа такой, что ли.
Из небесной фляги, полной снежной влаги, как флегматичные флаги, опускались и кое-где метались фосфорные снежинки – туда, где асфальт, что раньше фокусировался на мраке, теперь феерично форсил в белом фраке, и где флюгерный ветер раскачивал флюоресцентные ветви, похожие на фламинго, танцующие фламенко…
В общем, такая получилась зимняя картинка в моем ответном письме к стишку «В заснеженной пустоши».
И вот теперь скажу о трех книгах, Ника, упомянутых Вами.
1. «Аллочка написала, что мечтала бы первой держать в руках книгу писем Ваших и моих».
Так эта книга существует, утверждаю я. Только виртуально. На Вашей же, Ника, странице 85, кажется, писем в одной папке, под одной, так сказать, обложкой. И свежий материал для ее продолжения накапливается из наших новых писем. Ведь так?
2. «Если бы сложилось каким-нибудь непостижимым образом так, что Вы записали бы или издали курс лекций по искусствоведению».
Думаю, дорогая Ника, что и такая книга некоторым образом на этом сайте существует, только беспорядочно рассыпанная по моим многочисленным ответам читателям. Разве нет?
3. «Наш дорогой Х.Г.Белый задумал на днях статью написать «Как важно быть несерьёзным».
Ой, хорошо, что только статью, а не целую книгу! Никак художественные аллюзии в сторону Оскара Уайльда? У меня же, Ника, другие сведения. Имея обширную осведомленность и богатейший опыт, белый Кролик на днях написал Инструкцию по правильному проведению зимних прогулок. Эта инструкция, как и подразумевалось, предназначалась исключительно для белых кроликов, включая серых зайцев. Каково?
С непременными улыбками и благодарностями,
Николай Левитов 11.02.2025 04:25 Заявить о нарушении
Друзья мои, прекрасен ваш союз! Нет, нельзя не цитировать Пушкина точно, а потому - "Друзья мои, прекрасен наш союз!" Очень рада, что имею право в какой - то степени думать именно так. Радуюсь очередной встрече с вами обоими. Вы, Николай и Ника упоминаете обо мне, как желающей первой заполучить вашу книжку, которая, я верю в это, будет когда-нибудь бестселлером.
Будем считать это несбыточной мечтой с элементами шутки. Николай напоминает, что есть у Ники папочка с вашей перепиской. Туда частенько заглядывает Наруб и делает неуклюжие пометки своим гусиным пером. Кстати, ваши герои – Сэр Кенгуру и Белый Христофор Генрихович вполне одобряют его проказы. Думаю, что вы не обижаетесь.
Вам всего доброго, успехов и удачи! Ждём продолжения.
Алла.
Алла Балашова 11.02.2025 12:11 Заявить о нарушении
Будем считать это несбыточной мечтой с элементами шутки. Николай напоминает, что есть у Ники папочка с вашей перепиской. Туда частенько заглядывает Наруб и делает неуклюжие пометки своим гусиным пером. Кстати, ваши герои – Сэр Кенгуру и Белый Христофор Генрихович вполне одобряют его проказы. Думаю, что вы не обижаетесь.
Вам всего доброго, успехов и удачи! Ждём продолжения.
Алла.
Алла Балашова 11.02.2025 12:11 Заявить о нарушении
Аллочка, доброго вечера. Конечно же, наш союз. И почему только в какой-то степени так думать? В самой большой, даже преимущественной степени всем вам, шаманянкам, следует так думать, я вообще прибилась к вашей хорошей компании совсем недавно. И заметки гусиным пером очень даже «уклюжие», а настоящую доброту ни за каким Нарубом не спрячешь, не утаишь. Я за неё, Аллочка, очень тебе благодарна. Потому что, говоря начистоту, это у меня бывают неуклюжие отклики. Говорю это шёпотом, пока Чародей не слышит. Вот куда, спрашивается, я торопилась? Нет, я, разумеется, отвечу, что пользовалась возможностью, пока она есть и спешила успеть написать, пока отвечают. Но недаром говорят – утро вечера мудренее. Излагала бы мысли вдумчивей, основательней, полней, глядишь, и Николаю Павловичу не понадобилось бы ничего объяснять дополнительно, а осталось бы только согласиться. Время бы ему сэкономила. И писательские нервы, опять же.
Николай Павлович, Ваши стихи прекрасны, слышите? И «Непредсказуемый апрель» в особенности со своей красочной чувственностью, нежностью, контрастирующими с происходящим за окном. И детали Ваши, подробности, как, например, АСМР, от которых во время чтения дрожь по телу. Только Вы так умеете написать.
Ника Марич 11.02.2025 20:54 Заявить о нарушении
Николай Павлович, Ваши стихи прекрасны, слышите? И «Непредсказуемый апрель» в особенности со своей красочной чувственностью, нежностью, контрастирующими с происходящим за окном. И детали Ваши, подробности, как, например, АСМР, от которых во время чтения дрожь по телу. Только Вы так умеете написать.
Ника Марич 11.02.2025 20:54 Заявить о нарушении
Дорогая Аллочка, ну какие обиды? И я, и, уверен, Ника всегда рады встретить Вас на страницах этой легендарной летописи живущих и пишущих в минуты, так сказать, роковые нашего, можно сказать, бесценного мира.
"Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые" - патетически сказал поэт. И был, на мой взгляд, прав, поскольку должен признать, это не расходится с моим нынешним мироощущением.
Рискуя показаться излишне любезным, всецело поддерживаю Ваше присутствие на своей страничке и с самыми искренними благодарностями шлю Вам свои признательные поклоны. Как, вероятно, выражались древние скифы, вихрь самых радостных чувств освещает мое одухотворенное Вашим визитом лицо.
С улыбкой.
Дорогая Ника, я слышу! Акустика вполне хорошая, поэтому я отчетливо слышу Ваше мнение о том, что мои стихи, пардон за цитату, прекрасны. И очень, знаете ли, рад этому и чрезвычайно доволен таким обстоятельством.
Ах, едва ли Вам удастся отыскать на сайте человека, умеющего сильнее наслаждаться похвалой и лестью, чем я! В этом непревзойденном качестве готов хоть сейчас вступить в соревнование с любым автором.
Смеюсь и сердечно благодарю Вас.
Николай Левитов 12.02.2025 01:17 Заявить о нарушении
"Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые" - патетически сказал поэт. И был, на мой взгляд, прав, поскольку должен признать, это не расходится с моим нынешним мироощущением.
Рискуя показаться излишне любезным, всецело поддерживаю Ваше присутствие на своей страничке и с самыми искренними благодарностями шлю Вам свои признательные поклоны. Как, вероятно, выражались древние скифы, вихрь самых радостных чувств освещает мое одухотворенное Вашим визитом лицо.
С улыбкой.
Дорогая Ника, я слышу! Акустика вполне хорошая, поэтому я отчетливо слышу Ваше мнение о том, что мои стихи, пардон за цитату, прекрасны. И очень, знаете ли, рад этому и чрезвычайно доволен таким обстоятельством.
Ах, едва ли Вам удастся отыскать на сайте человека, умеющего сильнее наслаждаться похвалой и лестью, чем я! В этом непревзойденном качестве готов хоть сейчас вступить в соревнование с любым автором.
Смеюсь и сердечно благодарю Вас.
Николай Левитов 12.02.2025 01:17 Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.