Напугал

Могилку старую сердечно,
Поправить друг мой попросил,
Был повод выпить, и конечно,
Я был готов по мере сил…

Закончив дело, мы сидели,
Не чокаясь… за упокой…
На стража кладбища глядели,
И спорили наперебой…

Друг говорил, да этот малый,
Нам, трусам, вовсе не чета,
Он сразу видно - черт бывалый,
И не боится ни черта…

Решили мы, на литр споря,
Что разыграю я хрыча,
И напугаю, так «героя»,
Что он закатит стрекача…

Вот так, поспорив, кто смелее,
Пошел на кладбище один,
Чтоб подшутить над дуралеем,
Накинув траурный сатин…

Пробрался сквозь дыру в заборе: -
Фонарь на дереве висит,
Старик спокойно землю роет…
Луна зловещая блестит…

Я вылез из грунтовой кучи,
Завыл, заохал, заурчал,
А он лопату взял получше,
И ничего не замечал…

Тогда свечу в пустую банку,
Я вставил и поднял над ним,
А он убрал песок с делянки,
И подзаправился спиртным…

Часы летели, я старался,
Бил в бубен, голым танцевал,
А сторож, словно… издевался…
Совсем меня не замечал!!!

Мне это надоело… Видно,
Придурка я не испугал,
И было до смерти обидно, -
Что литр водки проиграл…

Побрел к ограде, доску сдвинул,
Поставил ногу на пролом,
Протискиваясь, выгнул спину…
Вдруг вспышка… боль…и  мрак потом…

Очнулся, голова разбита,
Болит все тело, в горле ком,
Вокруг все деревом обито…
Грохочет кто-то молотком…

Я был в гробу! Я связан крепко!!
Во рту зачем-то кляп торчит,
Похоже, из моей же кепки…
И голос старческий бубнит:

- О, Боже, как же я устал,
Во тьме следить за ними, право,
Бывает, только прикопал,
И бугорок не скрыли травы,

Оградки нет еще в помине,
Рыдает до сих пор родня,
И не просохли от поминок,
Еще заклятые друзья,

Уж он идет, из райской кущи,
И жмурики со всех сторон,
К нему сбегаются послушать,
Что нового, с их похорон…

Грешат, которые моложе,
Как будто радостей земных,
На брачном не хватило ложе!
Или забот там нет иных?!

Но только кладбища границу,
Не пересечь, пока я тут!!!
Иначе мертвых вереницы,
Живым прохода не дадут…

Сейчас восставшие останки,
Я на покой определю,
Допью последнее из банки,
И хоть немножечко… посплю…