Калейдоскоп Глава 7

Я обещала: ни строчки, ни слова, ни звука, но - я не могу.
Я глаза закрываю – и опять я на том лугу:
Белоснежная, словно покрытая перламутром,
Как звезда, чье синие видно сквозь пальцы и – даже утром.
Поцелуешь в шею – не сдержишься – и как будто лизнул нугу.

Меня сделали силой воображения, не отнимая ни у кого ребро.
Моя кровь похожа на жидкое серебро.
Говорят - кто глоток ее выпьет – жить будет вечно.
И вот ладно еще просили б по-человечески.
А то сразу стреляют или в реку сливают бром…

Я живу на лугу, там я прячусь в рассветный смог,
Но меня выдает неизменно жемчужный рог.
Его свет опьяняет и сводит людей с ума.
За него убивают, сжигают свои дома
За горошину света… Только это все миф и хмель,
Никакое не волшебство, так, приманка для сумасшедших.
И во лбу у меня… во лбу… никакой не жемчуг.
А обычная мятная карамель.

Я могла бы давно умереть, превратившись в морскую пену или перо.
Я могла бы попасть под пулю, стрелу или выпить бром.
Но с рассветом на луг прибегает мальчик, которого я люблю.
Он купается в смоге, он так еще чист, так юн,
Рядом с ним у меня получается верить, что победит добро,
И что все приручившие будут за всех в ответе…
Мальчик часто ложится рядом, и мы слушаем летний ветер.
А на прощание я всегда отламываю свой карамельный рог,

Потому что он еще вырастет и станет опять лучист.
Мальчик вырастет тоже, но пока он так юн, так чист,
Что дрожит от объятий, краснеет от взрослых слов,
Я живу, как всегда жила на земле Любовь:
От начала мира жила для таких детей
В виде единорогов, драконов, цветочных фей…

И вот этот малыш с изумрудом в огне любопытных глаз…
Я живу, чтобы он научился думать и выбирать,
Что важнее: любить всем сердцем или же быть на службе?
Быть богатым или все-таки быть добрей?
И, возможно, однажды мой мальчик тоже сложит свое оружие,
Потому что руки его будут заняты в этот день цветами,
Как у всех, кто захочет обнять своих женщин и матерей.