1941
Ведь ад сражений позади,
Но мучит память ветерана,
Осколок ноющий в груди…
Земляк, ты помнишь сорок первый? -
Струной натянутые нервы,
Как каждый день глядели мы
В глаза коричневой чумы,
Винтами вспоротое небо,
Сто двадцать пять лишь граммов хлеба,
Из репродукторов набат,
Москву, блокадный Ленинград,
Всегда живую боль утраты,
Огнём охваченные хаты,
Дыханье смерти всё грозней,
Рыданья вдов и матерей?
Гремя своей жестокой славой,
Шагая поступью кровавой,
Своими зверствами пьяна,
Чеканя шаг, идёт война.
Как на закланье гонит стадо,
Казнит, не ведая пощады,
Людской природе словно мстя -
Больного разума дитя.
Едва избавясь от пелёнок,
Казённым слогом похоронок
Она слагает смертный стих,
Из жизни вычеркнув живых.
На миг замрёт и с новой силой
Плодит горбатые могилы,
Дав волю жадному курку,
Морали вздёрнув на суку!
Молитесь, дрогнувшие страны!
Война, стервятником поганым,
Над павшей жертвой клонит клюв,
Былую жизнь перечеркнув…
А помнишь: всходы урожая
И то, как ждали, не желая,
Её начала? – Тем ценней
Покой последних мирных дней.
Коварным будучи сатрапом,
Она подкралась тихим сапом
И, замерев на рубеже,
Витала в воздухе уже.
Промчав галопом по Европам,
Подмяв иные страны скопом,
Момента адского достиг
Её нещадный маховик.
С надеждой, верой, с русским матом
Обычным выпало солдатам,
Перехлебав немало бед,
Заразе той сломать хребет.
Я помню первые раскаты
И зов призывного плаката,
Как всё восстало, обнажив
Отчизны праведный порыв,
Как под Москвой давили гада,
Как всюду смерть ходила рядом,
И часто каждому из нас
Являла свой свинцовый глаз,
И как в кровавой той купели
Юнцы вчерашние седели,
Познав в атаках смысл иной,
Перекорёженный войной.
Остался целым как? – не знаю,
Хотя на фронте был не с краю,
В окопах гнил, страдал от ран
И хоронил однополчан.
Сам знаешь, брат, там с этим просто:
Бугор земли взамен погоста,
Сухая в выбывших строка,
Да поминальных два глотка.
Бывало: грезятся порою
Ребята, взятые войною -
Они далёки и близки,
Как в поле минном васильки…
Прости… нахлынуло чего-то -
Видать тех лет суровых ноты
С осколком вновь терзают грудь
И не дают никак уснуть.
Наверно, сердцу не прикажешь,
И я, поверь, не ради блажи,
Скорей себе наперекор,
Веду нечастый разговор.
Земляк, ты помнишь сорок первый:
Струной натянутые нервы,
Как каждый день глядели мы
В глаза… коричневой… чумы...
Свидетельство о публикации №122041707410