Александр Дольский

АЛЕКСАНДР ДОЛЬСКИЙ
(род. в 1938 г.)

Когда тебе опять и пусто и печально,
в глазах покоя нет, а в мыслях высоты,
ты вспомни, что в тебе нет боли изначально,
а только трение мечты и суеты.
И если слезы есть - старайся в одиночку
их выплакать сперва, и к людям не спеши.
И мужество не в том, чтобы поставить точку,
а чтобы претерпеть рождение души.

И если так с тобой случится не однажды,
то с каждым разом легче будет этот миг.
Жестоки чувства одиночества и жажды,
но страшно - если ты к ним вовсе не привык.
Досадно - если ты, надеясь на подспорье,
в ответ не получил желанной сослезы.
Но в сотню раз страшней, когда испив от горя,
в чужую исповедь ты смотришь на часы.

И если нет того, о чем мечтал вначале,
и высота пути на уровне травы,
люби все то, что есть - и страхи и печали,
и труд обычный свой, и вздохи, и увы.
И меры счастью нет, и смысла в обладаньи -
все сквозь тебя, как Космос протечет.
И оправданье жизни - только в состраданьи
в желаньи размышлять - другое все не в счет.

По дорогам моей земли

И работу без сна и странствия
Я на сердце с лихвой грузил.
Опьянили меня пространства
И простые  слова Руси.
Но сомненье в строфу попало –
И была эта  песнь тиха.
Бескорыстья для чести мало,
А фантазии - для стиха.

Строки песен в иные дали
Совесть тягостную вели.
Муза ходит, а не летает
По дорогам моей земли.

Я познал фанатизм и споры,
Бездорожье и грязь в пути.
Вырос я из такого сора,
Где стихи не могли расти.
И горючие песни наши
Мне плеснули стыдом в лицо
Среди сверстников, поминавших
За убогим столов отцов.

У последнего поколенья,
Понимавшего о войне,
Есть неспешные озаренья
В завоёванной тишине.

И не ждали мы вдохновенья,
Не сжигали корявых строф,
И всегда было вдоволь «гениев» -
Мало истинных мастеров.
Уходили всегда безвременно,
Не сочтя ни друзей. Ни страниц…
А Россия всегда беременна
Сочинителем небылиц.

Принимать бы, что дарит время нам,
Понимать бы, чего мы ждём.
А Россия всегда беременна –
Или поэтом или вождём.

Старые паруса

Как небосвод моё сознанье
над бытиём судьбы земной,
все катаклизмы мирозданья
произошли уже со мной.
И память так смела и прочна,
что быть пророчеству пора.
И жизнь, короткая, как строчка,
бессмертной кажется с утра.
Так много слёз сушил мне ветер,
так много старых парусов
лежит на дне, летит по свету
под звуки юных голосов,
так мимолётны состраданья,
так много грустных стариков,
так поэтичны оправданья
измен, соблазнов и грехов,
так много злости и отравы
я через сердце пропустил,
что быть жестоким и неправым
нет ни желания, ни сил,
так хороши людские лица,
когда в них свет и вера есть!
И я попробовал молиться –
Молитва обратилась в песнь.

Откровения

Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда достигнув совершенства
ты всё же вынужден уйти,

когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.

И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,

когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,

когда войдёшь два раза в реку,
на дне останешься сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,

когда по взгляду и по вздоху
поймёшь, что сделалось с душой,
когда тебе с друзьями плохо,
а им с тобою хорошо.

***

Весна давно уж позади,
и лето красное далёко.
В осенний вечер не сиди
и не смотри на дождь из окон.

Войди в осинник золотой,
неторопливость увяданья
откроет вдруг перед тобой
природы честность и старанье.

Усталость лёгкую пойми,
ведь это вовсе не усталость,
а сожаленье, что с людьми
осталось быть такая малость.

Беда не в горести разлук,
не в смене ложи или крыши,
не в том, что слышен сердца стук,
а раньше ты его не слышал.

Не в том печаль, что рвётся нить,
А ты в судьбе не наловчился,
А в том, что и любить и жить
Ты так недавно научился.