Morrissey. Шинейд Моррисси. Шостакович

Ветер тайно учил меня своим инвентарём.
На Подольской я играл маме на пианино
– ноту за нотой без партитуры – пока ветер
гулял в квартире сквозняком: стучал откормленной рукой
по стёклам, в печке завывал, и колотил
без остановки в дверь на лестницу –
призрак в машине бетховенских «Двух прелюдий
на все мажорные тональности» твердил, что те лгут.

Позже в полях пшеницы я слушал, как ветер делает музыкой
всё, чего касается. Верхние ноты казались шелухой:
капризной, но нервной, кружащей голову, тихой,
а снизу пульсировала странная сильная мелодия,
словно снаряжались колосья или лес.

Хоральным величанием я записал
звучание мужских башмаков из-за горы.

2022 (перевод)

*
Sinead Morrissey. Shostakovich

The wind and its instruments were my secret teachers.
In Podolskaya Street I played piano for my mother
– note for note without a music sheet – while the wind
in the draughty flat kept up: tapping its fattened hand
against the glass, moaning through the stove, banging
a door repeatedly out on the landing –
the ghost in the machine of Beethoven’s Two Preludes
Through All the Major Keys, that said they lied.

Later I stood in a wheat field and heard the wind make music
from everything it touched. The top notes were the husks:
fractious but nervous, giddy, little-voiced,
while underneath a strong strange melody pulsed
as though the grain was rigging, or a forest.

In all my praise and plainsong I wrote down
the sound of a man’s boots from behind the mountain.

*